Рубаи Омара Хайяма

Пусть сердце мир себе державой требует, И вечной жизни с вечной славой требует. А смерть наводит лук

«Ад и рай — в небесах», — утверждают ханжи. Я, в себя заглянув, убедился во лжи: Ад и рай — не круги

Ты прости Меня Бог, что на Тебя я жалуюсь! Смерти я не страшусь, на судьбу не ропщу, Утешение в надежде

Пей, ибо скоро в прах ты будешь обращен. Вез друга, без жены твой долгий будет сон. Два слова на ухо

В теснине окажусь — Ты в тот же миг узришь, Вслепую забреду в глухой тупик — узришь, В беде отчаянный

На свете можно ли безгрешного найти? Нам всем заказаны безгрешные пути. Мы худо действуем, а Ты нас злом

Творений Ты — ваятель, почему В них проглядел изъяны, не пойму. Коль хороши, зачем их разбиваешь, А если

Я несчастен и мерзок себе, сознаюсь. Но не хнычу и кары небес не боюсь. Каждый божеский день, умирая

Мы источник веселья — и скорби рудник. Мы вместилище скверны — и чистый родник. Человек, словно в зеркале

О друге я мечтал… Но им не стал никто. Как руки простирал!.. Не сострадал никто. Недаром сказано: «Просящий

Безгрешный есть ли человек? Скажи! Нам без греха прожить ли век? Скажи! За зло спеша карать нас злом

Что за утро! Налей-ка, не мешкая, мне Что там с ночи осталось в кувшине на дне. Прелесть этого утра душою

Говорит мне душа — влюблена в его лик, Звук речей его в самое сердце проник. Перлы тайн наполняют мне

Опасайся плениться красавицей, друг! Красота и любовь — два источника мук. Ибо это прекрасное царство

Отзывчивых людей сравню я с зеркалами. Как жаль, что зеркала себя не видят сами! Чтоб ясно разглядеть

Это время любви, словно тёплая осень, Терпкий запах листвы, неба светлая грусть «Как живётся тебе?

О друг, будь весел и беспечен! День скорби будет бесконечен — И в сочетаньи роковом, Сойдясь на небе

Кто битым жизнью был, тот большего добьется. Пуд соли съевший, выше ценит мед. Кто слезы лил, тот искренней смеется.

Хайям! О чем горюешь? Весел будь! С подругой ты пируешь — весел будь! Всех ждет небытие. Ты мог исчезнуть

Каждый миг, о кумир, ты жеманной не будь, В себялюбии столь постоянной не будь. Шагом ровным иди и не

Ты как будто сначала дружила со мной, Но потом враждовать вдруг решила со мной, Не отчаялся я, что судьба

Люблю вино, ловлю веселья миг. Ни верующий я, ни еретик. «Невеста — жизнь, какой угодно выкуп?

Рай, — мне твердили, — высшая награда. Там — прелесть гурий, сладость винограда. Но что мне рай, когда

Только суть, как достойно мужчин, говори, Лишь ответствуя — слов господин — говори. Уха два, а язык дан

Ученью не один мы посвятили год, Потом других учить пришел и нам черед. Какие ж выводы из этой всей науки?

Горе сердцу, которое льда холодней, Не пылает любовью, не знает о ней. А для сердца влюбленного — день

Не горюй, что забудется имя твое. Пусть тебя утешает хмельное питье. До того как суставы твои распадутся

Не дрогнут ветки… ночь… я одинок… Во тьме роняет роза лепесток. Так — ты ушла! И горьких опьянений Летучий

В час, когда совершилось начало начал, Рад был каждый и большего не ожидал. Спор о большем всегда становился

Для мудреца наставник всяк, Кто Истину порой глаголет! Не важно Кто, не важно Как, А важно, Что из уст исходит!

Закрой Коран. Свободно оглянись И думай сам. Добром — всегда делись. Зла — никогда не помни.

Кому легко? Неопытным сердцам. И на словах — глубоким мудрецам. А я в глаза смотрел ужасным тайнам, И

Не смотри, что иной выше всех по уму, А смотри, верен слову ли он своему. Если он своих слов не бросает

Полно, друг, о мирском горевать и тужить, — Разве вечно кому — нибудь выпало жить? Эти несколько вздохов

Дай вина! Здесь не место пустым словесам. Поцелуи любимой — мой хлеб и бальзам, Губы пылкой возлюбленной

Вот снова день исчез, как ветра легкий стон, Из нашей жизни, друг, навеки выпал он. Но я, покуда жив

Жизнь твою режут острой косой ночи и дни. Но не владычат пусть над тобой ночи и дни! С полною чашей радуйся

От безбожья до Бога-мгновенье одно. От нуля до итога — мгновенье одно. Береги драгоценное это мгновенье

Ты едва ли былых мудрецов превзойдешь, Вечной тайны разгадку едва ли найдешь. Чем не рай тебе — эта лужайка земная?

Пусть хрустальный бокал и осадок на дне Возвещают о дне наступающем мне. Горьким это вино иногда называют

Дать нищему вина — царём предстанет он; Лисёнка подпоить — на льва восстанет он; И мудрый во хмелю по-юному

Когда-нибудь, огнем любовным обуян, В душистых локонах запутавшись и пьян, Паду к твоим ногам, из рук

Не запретна лишь с мудрыми чаша для нас Или с милым кумиром в назначенный час. Не бахвалься пируя и после

Ты не верь измышленьям непьющих тихонь, Будто пьяниц в аду ожидает огонь. Если место в аду для влюбленных

Я дня не провожу без кубка иль стакана, Но нынешнюю ночь святую Рамазана Хочу — уста к устам и грудь

Где вчерашние юноши, полные сил? Всех без жалости серп небосвода скосил. Горевать бесполезно: что было

Пей вино! В нем источник бессмертья и света, В нем — цветенье весны и минувшие лета. Будь мгновение счастлив

Вожделея, желаний своих не таи. В лапах смерти угаснут желанья твои. А пока мы не стали безжизненным

Следуй верным путем бесшабашных гуляк: Позови музыкантов, на ложе возляг, В изголовье — кувшин, пиала

Цель творца и вершина творения — мы, Мудрость, разум, источник прозрения — мы, Этот круг мироздания перстню