Стихи Герцык Аделаиды

Я вижу ложь. Среди ночного бденья Слежу бесстрастной, зоркою душой, Как новые она сцепляет звенья И под

Где-то в лазурном поле, За белыми в саване днями, За ночными дремучими снами Реет и плещет воля.

Печально начатый, печальный день, Как пронесу тебя сквозь блеклые поляны? Твоим ланитам как верну румяна?

Ах, весна по улицам разлилась рекою! Все, что похоронено, — встало вновь живое! Радостное, милое стережет

Вот на каменный пол я, как встарь, становлюсь. Я не знаю кому и о чем я молюсь. Силой жадной мольбы

Дают нам книги холодные, мудрые, И в каждой сказано о нем по-разному. Толкуют его словами пророческими

I. Спокойствие Ты меня спросила, отчего ты мало У меня огня и тоски любовной, Отчего мой голос звучит

Да лобзает он меня Лобзанием уст своих. Песнь песней Любовью ранена, моля пощады,- Переступила я святой

Не зажигай свечи в ночи, Она потушит Тот светлый блик, что как родник Объемлет душу. Проснется кровь

Посв. Е.г. Опять в тканях белых, жертвенных Беззвучно влачишь прекрасную грусть свою, Опять в золоте

Рифма, легкая подруга, Постучись ко мне в окошко, Погости со мной немножко, Чтоб забыть нам злого друга.

1 Недолго уж тебе томиться жаждой, О солнце опаленное! Я чую в воздухе благую весть, Из уст неведомых

Как много было их, — далеких, близких, Дававших мне волнующий ответ! Как долго дух блуждал, провидя свет

Я всегда хожу около, Будь то жизнь или смерть. Я не выпущу сокола В небесную твердь. В ясновидящих душах

Я только уснула на песке прибрежном, Я не забыла, не забыла ничего, В сверкающей выси и в прибое нежном

Дремлет поле вечернее, парное, Рдея навстречу дням грядущим. Стихает сердце прел ним благодарное, Перед

Благодарю тебя, что ты меня оставил С одним тобой, Что нет друзей, родных, что этот мир лукавый Отвергнут

Все идем на пир единый, Лентой вьется путь змеиный, Но когда мы в сборный дом Все придем — Всем ли будет место?

1. Мертвая зыбь Глубоко, мерно дышит морская пелена, Снопы алмазов сыплет зеленая волна, Веселых чаек

Из суеты дневной в ночную страду Вступаю я, Ни горяча, ни холодна, все та же, Все та же я. Мне на руку

«Что же, в тоске бескрайной Нашла ты разгадку чуду, Или по-прежнему тайна Нас окружает всюду?

Не вы — а я люблю! Не вы — а я богата… Для вас — по-прежнему осталось все, А для меня — весь мир стал

Мати, моя мати, Пречистая мати! Смерть тихогласная, Тихоокая смерть! Тяжко, тяжко нынче Твою волю править

Жила-была дева, чиста и стыдлива, Росла, расцветы людям на диво. Играйте, мертвые струны, играйте!

Созрело чудо, как плод волшебный, Как ярый оклик, как взор враждебный. Торопит гневно, лучи роняет И

Маргарите с. Ты о чуде долго молила, Призывая матерь господню. И все глуше, все безысходней Становилось

Я думала, что ничего, Что бант на ней был ярко-синий, И огненный парик, и что она графиня… Я думала

Были павлины с перьями звездными — Сине-зеленая, пышная стая, Голуби, совы носились над безднами — Ночью

Не грезится больше, не спится, Ничто не радует взоры. Владычица стала черницей, И сняты с нее уборы.

Fiat voluntas tua[1] Был серый день, и серое дымилось море, И редкий дождь чуть капал влагою скупой

После посещения М. Волошина Все так же добр хранитель умиленный, Все с той же шапкой вьющихся кудрей

Слышишь? Двое говорят, Что-то делят меж собою Эти двое. Тяжко слово, зорок взгляд, Видишь? Двое говорят.

В любимом храме моя заступница сбирает всех. Толпятся люди и к плитам каменным с таскою льнут.

Предчувствие вяч. Иванова Меня спросили: Зачем живу я? Какой-то клад Здесь стерегу я. Где он хранится

Вечереет, и белый покров Там, за лесом, встает в полусне. Нет прозрений и вещих снов. Я сижу между сосен на пне.

Откуда ты, мальчик таинственный, Из близких иль дальних стран? И правда ли то иль обман, Что сын ты мне

Пробуждая душу непробудную, Оковав молчанием уста, Он ведет меня дорогой трудною Через тесные врата.

Нет меры горести, и благу, и смиренью… «расстанемся опять, — сказал он мне вчера, — Все наши встречи — ложь.

Нет прекраснее И таинственней нет Дома белого, Где немеркнущий свет, Где в курении Растворяется плоть

Я живу в ожидании кары И в предчувствии райских утех. Меня манят небесные чары, Но велик, но безумен мой грех.

В рубище ходишь светла, Тайну свою хороня, — Взором по жизни скользишь, В сердце — лазурная тишь… Любо

Какая быль в степи Невнятно отложится? С немыми травами О чем колышется? По ветру стелется Истома дальная

Благослови меня служить тебе словами,- Я, кроме слов, не знаю ничего — Играя, их сплетать причудливо

Все молчит моя дочь бледнолицая, А давно ль признавалась мне: «это тайна, но знаешь, царица я Наяву

«Днем вершу я дела суеты, Ввечеру — зажигаю огни». И слетаются снова мечты, Доверяя, как в прежние дни.

Ах ты знойная, холодная Страна! Не дано мне быть свободной Никогда! Пораскинулась пустыней Среди гор.

Мерцает осень лилово-мглистая И влажно льнет к земле родимой, Горит любовь непобедимо Янтарно-чистая.

Никому не нужна ты В этой жизни проклятой! Близким и дальним — В тягость и в жалость. Как ни старалась

Опять, я знаю, возникнут все те же Скудные, неумелые слова, Только звучать они будут все реже И угасать

Постой на миг. Расстанемся сейчас. Еще мы близки. Я твоя подруга. Дай руку мне. Как натянулась туго Та