Стихи Герцык Аделаиды

Когда-то любила и книги (блаженные годы и миги!), Они были ближе людей В сафьяновой, мягкой коже.

На лужайке, раскинув руки, Лежу. Блаженная лень. Догорают слова разлуки… Сегодня троицын день.

Одной рукой глаза мои накрыл, Другую мне на сердце положил, Дрожащее, как пойманная птица, И вдруг затихшее

Поддержи меня, господи святый! Засвети предо мною звезду. Видишь, нужен мне провожатый, Еще шаг — и я упаду.

Скажи, успокой меня, есть еще ангелы? Вокруг нас, над нами хранители? И правду ли нам возвещает евангелье

Таясь за белыми ставнями, Я жизнь твою стерегу. С твоими врагами давними Глухую веду борьбу.

Это ничего, что он тебе далекий, Можно и к далекому горестно прильнуть В сумерках безгласных, можно и

Здесь за холмами, под сенью крестною, Воздвигаю я свой шатер. Ратовать стану лишь с мглой небесною, Отлучась

Ты хочешь воли темной и дремучей, Твой дух смущен, коснувшися души чужой, И кажется тебе изменой и игрой

Женщина там на горе сидела. Ворожила над травами сонными… Ты не слыхала? Что шелестело? Травы ли, ветром

Я иду, я спешу по хребту каменистому — Котловины, обрывы со всех сторон, И весенние травы, и мхи серебристые

«История года». Коллинз Господь сбирает дань с своих садов. У нас весна, чуть роза зацветает, На небе

Если это старость — я благословляю Ласковость ее и кротость, И задумчивую поступь. Нет былой обостренности

Он первый подал знак. Еще дразня, Томились мы надеждой и безвольем И уз не разрывали. А он покинул нас

(экспромт) Я на званый пир позвана, Гости брагу пьют. Я, наверно, им не равна, Ты зачем я тут?

Он здесь, но я его не слышу, От сердца лик его сокрыт, Мне в душу дух его не дышит, И он со мной не говорит.

Поля мои! Снопы мои! Некошены — невязаны — Хожу по ним, гляжу на них, А быль их не рассказана.

Сквозь мрачность враждебных туч Один только путь есть вперед: И познанья стелется луч Из этого мира, в тот.

«Тихая гостья отшельная…» Над городом-мороком. Вяч. Иванов Тихая гостья отшельная В час полуночный Над

Это странно, что смерть пришла днем. Так спокойно она подошла, Что за сон я ее приюта, За усталость пред сном.

Там, где руды холмы Закрыли дали,— Давно сложили мы Свои печали. Нить путеводная Сорвалась где-то — Как

Две их. Живут неразлучно, Только меж ними разлад. Любит одна свой беззвучный, Мертвый, осенний сад.

Я знала давно, что я осенняя, Что сердцу светлей, когда сад огнист, И все безоглядней, все забвеннее

Вокруг души твоей и день, и ночь скитаюсь, Брожу, не смея подойти. Над бездной тихой колыхаясь, Встают

Он в горницу мою вступил И ждал меня. А я не знала, Других гостей я поджидала, Час поздний был.

За домом моим есть кладбище На высокой горе, где храм. Тропинкой крутой обрывистой Я хожу туда по утрам.

Слетайте, листья — огни осенние! ……………………. Вздымайте к небу свои моления, Венчайте гибель своей игрой!

На моей могиле цветы не растут, Под моим окном соловьи не поют. И курган в степи, где мой клад зарыт

С. Щ. Она пришла и ушла из моей жизни. И я по-прежнему добр и весел, Два раза она звонила у двери, Два

В.И. и А.М. Правда ль, отчую весть мне прислал отец, Наложив печать горения? О, как страшно приять золотой

О сестры, обратите взоры вправо, Он — здесь, я вижу бледность его рук, Он любит вас, и царская оправа

Тропинка змеится, Уводит взор Выше, все выше За кряжи гор. Выше, все выше Она ведет. Всегда одинока

Я дошла до соснового скита Среди тесных, высоких крыш, На меня, грозою омыта, Дышала смолистая тишь.

Кто неутоленный Ищет, просит встречи? О как хорош мой вечер — Безымянный, бездонный вечер! Чьи сердца

И дошла я до царства третьего, Третьего царства, безвестного, Знать, весной здесь распутье великое, Не

“Дева, тихая Дева! Что ты все дома днюешь? Днюешь дома, ночуешь” — Счастье мне прилучилось.

Вешними, росными, словами-зорями Поведай миру, как утром ранним Стезей серебряной — ты в даль туманную

Да, я умру, не поняв мою землю, Не развернувши ее пелену, Выси и бездны ее не объемлю, К сердцу ее не прильну.

Е. Г. И пошли они по разным дорогам. На век одни. Под горой, в селеньи убогом Зажглись огни.

Личины спали предо мной, В себе замкнулся пламень сжатый; И только стонет речь глашатай, Носясь меж небом и землей.

Над миром тайна и в сердце тайна, А здесь — пустынный и мглистый сон. Все в мире просто, необычайно

Он мне позволил не ведать тайное И жить не помня, не жалея, Сказал: пой песни свои случайные, Я позову

Прихожу я в тихую свою обитель, Приношу свое слепое сердце И сажусь одна, от всех сокрыта, Дожидаться

Это посвящается моей мангалке, Кастрюлям, корыту, в котором стираю, Всему, чем я обжигалась, обваривалась

Ты мне сказал, что любишь мало, Что страсть упала, И ум ленив, и скуден дух. Но речь твоя не испугала.

Труден наш путь и далеко ночлег. Долго ли должен идти человек? — век. Что его ждет, коль отступит назад?

Развязались чары страданья, Утолилась мукой земля. Наступили часы молчанья, И прощанья, и забытья.

Не входи — я жду другого, Не веди приветной речи, Я готовлюсь к новой встрече, Видишь — Гостя жду большого.

И в каждый миг совершается чудо, Но только понять его нельзя, Стекаются золота искры оттуда, Как капли

«Видал ли ты эбеновые дуги Под сенью тяжких кованых волос?» «Запомнил трепетный, точеный нос, Уста алее