Стихи Герцык Аделаиды

По балтике серой плывем одиноко, Все тихо, безлюдно, безмолвно кругом, Скала за скалою, да камни, да

Маргарите С. Русское сердце пречистое, Властная кротость очей… Не звоны ль плывут серебристые Сквозь

Стосковался мой голубь в темнице Мой сизокрылый, мой строгий — Услыхал, как вещие птицы Воркованием славят бога.

Чуть замрет юдоль земная, Муку жизни затаив, Прошепнет душа, стихая: — дух, ты жив? Все вокруг темно

Я прошла далеко, до того поворота, И никого не встретила. Только раз позвал меня кто-то, Я не ответила.

У крутого поворота, У обвала-перевала, Ждал меня нежданный кто-то, Встретил тот, кого не знала.

Костер багряный на небе бледном Зарделся пышным снопом средь мглы, Вздымая клочья седого дыма, Роняя

В облачной выси, в поле небесном, Горной тропой, Тихо иду я краем отвесным Легкой стопой. Путь мой по

Детские ручки меня Все эти дни обвивали, Детскою лаской душа Словно весной согревалась… Девочку-крошку

Душа уязвлена предчувствием ночного, В нее вошла святая, строгая тоска, Но я не помню, кто разбил оковы

Как жить, когда восторги славы Зардели золотом старинным, И милостный, имущий державу Проснулся в сердце

Моя осень с листьями пестрыми Завершит без меня свой круг. Уж не выйду за руку с сестрами На вечерний

О, не дай погаснуть Тому, что зажглось! Что зажглось — дыханьем Прожги насквозь! Среди снега в поле Стою и молю;

По бледным пажитям, ища уединений, Блуждаю, робко озирая мир. Сменяются полдневный зной и тени, Вечерний

Посв. Л. Г. Крадусь вдоль стен с лампадою зажженной, Таюсь во мгле, безвестность возлюбив, Страшусь

Спускаться вниз и знать, что никогда Уж не вернешься в царство света, Что больше для тебя с вершины этой

Эта боль — это расплата За недавний смех. Все, что молодо, богато, Стало — грех. Не пройдет душе задаром

Я растеряла свою душу В низинах бытия, Теперь не помню и не слышу, Где я. Душа развеяна на части, Пробита

Свежесть, утренность весенняя! За ночь лес мой побелел. И молитвенно нетленнее Вся прозрачность Божьих дел.

Ты не спишь? Разомкни Свой закованный взор, Там за гранью земли Есть престол лунных гор, И затеплился

Нищ и светел… В. И. В рубище ходишь светла, Тайну свою хороня, — Взором по жизни скользишь, В сердце

Господи, везде кручина! Мир завален горем, бедами! У меня убили сына С твоего ли это ведома?

Есть мир вещей смиренный и упрямый, Под ликом кротости таящий свой закон. Неистребимый, беспощадный И

Как сделать, чтоб жить совсем как в будни, Все погасив ввечеру? Стыдно душе усталой и скудной Делать

Мне блаженно мое незнание. Среди мудрых иду не спеша, И призывные их касания Отстраняет тихо душа.

О, этот зал старинный в канашове! Встает картин забытых рой, И приближается былое Неслышной плавною стопой.

Метель метет, темно и холодно. Лицо закидывает стужей, А дома дети мои голодны, И нечего им дать на ужин.

Диме С высот незыблемых впервые Я созерцаю тяжкий дол. Неясной мглой туман оплел Хребты и впадины глухие.

Там, на земле изборожденной, Мелькнул знакомый ровный след. Кто смог средь пляски исступленной Пройти

За горами, за долами, В некоем спасенном граде Приютился дом в прохладе Под лапчатыми листами.

Я стала робкой в годы эти,— Чужая молвь невнятна мне. Так непохоже все на свете На то, что снилось мне во сне.

Ночью глухой, бессонною, Беззащитно молитвы лепеча, В жребий чужой влюбленная — Я сгораю, как тихая свеча.

Если в белом всегда я хожу, Прямо в очи безвинно гляжу, То не с тем, чтоб со мной говорили, Не затем

Ключи утонули в море — От жизни, от прежних лет… В море — вода темна, В море — не сыщешь дна.

В стесненный строй, в тяжелые оковы, В изысканный и справедливый стих Мне любо замыкать позор свой новый

И поднялась буря великая, И, встав, он запретил ветру И сказал морю: умолкни, перестань! Евангелие от

Душой усталой и бесслёзной Узнала я, — но было поздно, — Кто ждал меня. Если это старость — я благословляю

Какая радость снять оковы Сомнений, робости, забот! Вокруг — пустынно и сурово, — Кто близок мне — еще придет.

(an frau rat und beitina) Я уж стара, и тебе не обидно, резвушка, Будет послушать неспешные речи мои…

А душа поет, поет, Вопреки всему, в боевом дыму. Словно прах, стряхнет непосильный гнет и поет.

Пока позволено мне быть невинной, Приемлю все без думы и борьбы, Не испитую дерзостью судьбы, И бережется

С утра стою перед плитой, Дрова, кастрюли, мир предметный, С утра дневною суетой Опутана и безответна.

Так ли, господь? Такова ль твоя воля? Те ли мои слова? Тихо иду по весеннему полю, Блещет росой трава.

Дальше нельзя идти,- Я не вижу путы. Все скользит из руки — стало все равно. Знаю, что есть страна, Где

Я только сестра всему живому — Это узналось ночью. Шепоты ночи угрюмо Шепчут душе усталой, Утро их все

К утру родилось в глуби бездонной Море-дитя, Очи раскрыло, зрит полусонно Вверх на меня. В зыбке играет

Не всегда будет имя все то же — Мне другое дадут потом. Полнозвучней, сильнее, строже Начертается путь

Тяжки и глухи удары молота. Высекается новая скрижаль, Вещие буквы литого золота Возвестят вам и радость, и печаль.

Иконе скоропослушнице в храме Николы явленного в Москве В родимом граде скоропослушница снимает грех

У меня были женские, теплые руки, Теперь они стали холодные. Были разные встречи и боли разлуки, И сердце