Стихи Пушкина Александра
Как с древа сорвался предатель ученик, Диявол прилетел, к лицу его приник, Дхнул жизнь в него, взвился
Высоко над семьею гор, Казбек, твой царственный шатер Сияет вечными лучами. Твой монастырь за облаками
Все в жертву памяти твоей: И голос лиры вдохновенной, И слезы девы воспаленной, И трепет ревности моей
Надо мной в лазури ясной Светит звездочка одна, Справа — запад темно-красный, Слева — бледная луна.
Юноша, полный красы, напряженья, усилия чуждый, Строен, легок и могуч, — тешится быстрой игрой!
Сцена I Дон Гуан и Лепорелло Дон Гуан Дождемся ночи здесь. Ах, наконец Достигли мы ворот Мадрита!
Полюбуйтесь же вы, дети, Как в сердечной простоте Длинный Фирс играет в эти, Те, те, те и те, те, те.
K *** Счастлив, кто близ тебя, любовник упоенный, Без томной робости твой ловит светлый взор, Движенья
Бог помочь вам, друзья мои, В заботах жизни, царской службы, И на пирах разгульной дружбы, И в сладких
Иной имел мою Аглаю За свой мундир и черный ус, Другой за деньги — понимаю, Другой за то, что был француз
Ночь тиха, в небесном поле Светит Веспер золотой. Старый дож плывет в гондоле С догарессой молодой.
Могущий бог садов — паду перед тобой, Приап, ты, коему все жертвует в природе, Твой лик уродливый поставил
Лида, друг мой неизменный, Почему сквозь легкий сон Часто, негой утомленный, Слышу я твой тихий стон?
On peut tres bien, mademoiselle, Vous prendre pour une maquerelle, Ou pour une vieille guenon, Mais pour
Здесь Пушкин погребен; он с музой молодою, С любовью, леностью провел веселый век, Не делал доброго
Утихла брань племен; в пределах отдаленных Не слышен битвы шум и голос труб военных; С небесной высоты
Философ резвый и пиит, Парнасский счастливый ленивец, Харит изнеженный любимец, Наперсник милых аонид!
Ты ль передо мною, Делия моя? Разлучен с тобою — Сколько плакал я! Ты ль передо мною, Или сон мечтою
Книгопродавец Стишки для вас одна забава, Немножко стоит вам присесть, Уж разгласить успела слава Везде
Посвящение Н. Н. Раевскому Прими с улыбкою, мой друг, Свободной музы приношенье: Тебе я посвятил, изгнанной
Безумных лет угасшее веселье Мне тяжело, как смутное похмелье. Но, как вино — печаль минувших дней В
Вот карапузик наш, монах, Поэт, писец и воин; Всегда, за все, во всех местах Крапивы он достоин: С Мартыном
Под вечер, осенью ненастной, В далеких дева шла местах И тайный плод любви несчастной Держала в трепетных руках.
Навис покров угрюмой нощи На своде дремлющих небес; В безмолвной тишине почили дол и рощи, В седом тумане
Бессмертною рукой раздавленный зоил, Позорного клейма ты вновь не заслужил! Бесчестью твоему нужна ли перемена?
Если ехать вам случится От **** на *, Там, где Л. струится Меж отлогих берегов, — От большой дороги справа
Юноша, скромно пируй, и шумную Вакхову влагу С трезвой струею воды, с мудрой беседой мешай.
C’est l’age de Cherubin… Пятнадцать лет мне скоро минет; Дождусь ли радостного дня? Как он вперед меня подвинет!
Когда порой воспоминанье Грызет мне сердце в тишине, И отдаленное страданье Как тень опять бежит ко мне
Опять увенчаны мы славой, Опять кичливый враг сражен, Решен в Арзруме спор кровавый, В Эдырне мир провозглашен.
Не смею вам стихи Баркова Благопристойно перевесть, И даже имени такого Не смею громко произнесть!
К тебе сбирался я давно В немецкий град, тобой воспетый, С тобой попить, как пьют поэты, Тобой воспетое вино.
Языков, кто тебе внушил Твое посланье удалое? Как ты шалишь, и как ты мил, Какой избыток чувств и сил
— Что козырь? — Черви. — Мне ходить. — Я бью. — Нельзя ли погодить? — Беру. — Кругом нас обыграла!
Сабуров, ты оклеветал Мои гусарские затеи, Как я с Кавериным гулял, Бранил Россию с Молоствовым, С моим
Туманский, Фебу и Фемиде Полезно посвящая дни, Дозором ездит по Тавриде И проповедует Парни.
Бранись, ворчи, болван болванов, Ты не дождешься, друг мой Ланов, Пощечин от руки моей. Твоя торжественная
В стране, где Юлией венчанный И хитрым Августом изгнанный Овидий мрачны дни влачил, Где элегическую лиру
Я видел Азии бесплодные пределы, Кавказа дальный край, долины обгорелы, Жилище дикое черкесских табунов
Откуда чудный шум, неистовые клики? Кого, куда зовут и бубны и тимпан? Что значат радостные лики И песни поселян?
(2 ноября) Зима. Что делать нам в деревне? Я встречаю Слугу, несущего мне утром чашку чаю, Вопросами: тепло ль?
А шутку не могу придумать я другую, Как только отослать Толстого к х*ю.
Поздно ночью из похода Воротился воевода. Он слугам велит молчать; В спальню кинулся к постеле;
Когда б писать ты начал сдуру, Тогда б наверно ты пролез Сквозь нашу тесную цензуру, Как внидишь в царствие небес.
Чья мысль восторгом угадала, Постигла тайну красоты? Чья кисть, о небо, означала Сии небесные черты?
К чему нескромным сим убором, Умильным голосом и взором Младое сердце распалять И тихим, сладостным укором
Лук звенит, стрела трепещет, И, клубясь, издох Пифон; И твой лик победой блещет, Бельведерский Аполлон!
Tel j’etais autrefois et tel je suis encor. Каков я прежде был, таков и ныне я: Беспечный, влюбчивый.
Как жениться задумал царский арап, Меж боярынь арап похаживает, На боярышен арап поглядывает.
Шалун, увенчанный Эратой и Венерой, Ты ль узника манишь в владения свои, В поместье мирное меж Пиндом