Стихи Вертинского Александра

Приезжайте. Не бойтесь. Мы будем друзьями, Нам обоим пора от любви отдохнуть, Потому что, увы, никакими

У меня завелись ангелята, Завелись среди белого дня! Все, над чем я смеялся когда-то, Все теперь восхищает меня!

Какое мне дело, что ты существуешь на свете, Страдаешь, играешь, о чём-то мечтаешь и лжёшь, Какое мне

У меня завелись ангелята, Завелись среди белого дня! Все, над чем я смеялся когда-то, Все теперь восхищает меня!

Строили дети город новый Из морских голубых камней. Догорал над ними закат лиловый, Замирал в лесу соловей.

Я опять посылаю письмо и тихонько целую страницы И, открыв Ваши злые духи, я вдыхаю их сладостный хмель.

Это неважно, что Вы — собака. Важно то, что Вы человек. Вы не любите сцены, не носите фрака, Мы как будто

Замолчи, замолчи, умоляю, Я от слов твоих горьких устал. Никакого я счастья не знаю, Никакой я любви

Вы сегодня нежны, Вы сегодня бледны, Вы сегодня бледнее луны… Вы читали стихи, Вы считали грехи, Вы совсем

Хорошо в этой „собственной“ даче Бурной жизни итог подвести. Промелькнули победы, удачи И мечтаний восторги

Скоро день начнется, И конец ночам, И душа вернется К милым берегам Птицей, что устала Петь в чужом краю

По синим волнам океана… Лермонтов По снежным дорогам России, Как стаи голодных волков, Бредут вереницы

Л.В. Знаешь, если б ты меня любила, Ты бы так легко не отдала Ни того, что мне сама дарила, Ни того

Что Вы плачете здесь, одинокая глупая деточка Кокаином распятая в мокрых бульварах Москвы? Вашу тонкую

В. Холодной Где Вы теперь? Кто Вам целует пальцы? Куда ушел Ваш китайчонок Ли?.. Вы, кажется, потом любили

Мне в этой жизни очень мало надо, И те года, что мне осталось жить, Я бы хотел задумчивой лампадой Пред

Малиновка моя, не улетай! Зачем тебе Алжир, зачем Китай? Каких ты хочешь мук? Какой ты ищешь рай?

Разве можно от женщины требовать многого? Вы так мило танцуете, в Вас есть шик. А от Вас и не ждут поведения

Я увидел Вас в летнем тире, Где звенит монтекрист, как шмель. В этом мертво кричащем мире Вы почти недоступная цель.

Как хорошо без женщины, без фраз, Без горьких слов и сладких поцелуев, Без этих милых, слишком честных

По золотым степям, по голубым дорогам Неповторимой Родины моей Брожу я странником — веселым и убогим

Нам осталось очень, очень мало. Мы не смеем ничего сказать. Наше поколение сбежало, Бросило свой дом

С большою нежностью — потому, Что скоро уйду от всех, Я всё раздумываю, кому Достанется волчий мех.

Ты успокой меня, Скажи, что это шутка, Что ты по-прежнему, По-старому моя! Не покидай меня!

В вечерних ресторанах, В парижских балаганах, В дешевом электрическом раю, Всю ночь ломаю руки От ярости

На солнечном пляже в июне В своих голубых пижама Девчонка — звезда и шалунья — Она меня сводит с ума.

Небеса расцвечены алмазами, Возжигает Родина огни. Все о вас, родные сероглазые Братья, драгоценные мои!

Мыши съели Ваши письма и записки. Как забвенны «незабвенные» слова! Как Вы были мне когда-то близки!

Как жаль, что с годами уходит Чудесный мой песенный дар. Как жаль, что в крови уж не бродит Весенний

Я всегда был за тех, кому горше и хуже, Я всегда был для тех, кому жить тяжело. А искусство мое, как

Вере Холодной Ах, где же Вы, мой маленький креольчик, Мой смуглый принц с Антильских островов, Мой маленький

Я сегодня смеюсь над собой… Мне так хочется счастья и ласки, Мне так хочется глупенькой сказки, Детской

Мы — птицы певчие. Поем мы, как умеем. Сегодня — хорошо, а завтра — кое-как. Но все, что с песнями на

Вас не трудно полюбить, Нужно только храбрым быть, Все сносить, не рваться в бой И не плакать над судьбой

Какой ценой Вы победили. Какой неслыханной ценой! Какую Вы любовь убили. Какое солнце погасили В своей

В этой жизни ничего не водится — Ни дружбы, ни чистой любви. Эту жизнь прожить приходится По горло и в грязи

Вы стояли в театре, в углу, за кулисами, А за Вами, словами звеня, Парикмахер, суфлер и актеры с актрисами

Я не знаю, зачем и кому это нужно, Кто послал их на смерть недрожавшей рукой, Только так беспощадно

Восстань, пророк, и виждь, и внемли. Исполнись волею моей И, обходя моря и земли. Глаголом жги сердца людей.

Мне смешны теперь мои печали детские И наивны кажутся мечты. Я увидел, как недавно на Кузнецком Зацветали

В пыльный маленький город, где Вы жили ребенком, Из Парижа весной к Вам пришел туалет. В этом платье

Мы читаем Шницлера. Бредим мы маркизами. Осень мы проводим с мамой в Туапсе. Девочка с привычками, девочка

Ваш любовник скрипач, он седой и горбатый. Он Вас дико ревнует, не любит и бьет. Но когда он играет «Концерт

Ваши пальцы пахнут ладаном, А в ресницах спит печаль. Ничего теперь не надо нам, Никого теперь не жаль.

Из глухих притонов Барселоны На асфальт парижских площадей Принесли Вы эти песни-звоны Изумрудной родины своей.

Тяжело таким, как я, «отсталым папам»: Подрастают дочки и сынки, И уже нас прибирают к лапам Эти юные

Насмешница моя, лукавый рыжий мальчик, Мой нежный враг, мой беспощадный друг, Я так влюблен в Ваш узкий

Каждый тонет — как желает. Каждый гибнет — как умеет. Или просто умирает. Как мечтает, как посмеет.

Ирине Н-й Я безумно боюсь золотистого плена Ваших медно-змеиных волос, Я влюблен в Ваше тонкое имя «Ирена»

(Шарж на западную кинозвезду) Ах сегодня весна Боттичелли! Вы во власти весеннего бриза, Вас баюкает