Стихи Белого Андрея

Опять — золотеющий волос, Ласкающий взор голубой; Опять — уплывающий голос; Опять я: и — Твой, и — с Тобой.

Поезд плачется. В дали родные Телеграфная тянется сеть. Пролетают поля росяные. Пролетаю в поля: умереть.

Вечер. Коса золотистая, Видишь, — в лесу замелькала осиновом. Ветка далекая, Росистая, Наклоняется В

В. П. Свентицкому Те же росы, откосы, туманы, Над бурьянами рдяный восход, Холодеющий шелест поляны

Заброшенный дом. Кустарник колючий, но редкий. Грущу о былом: «Ах, где вы — любезные предки?

Я плакал безумно, ища идеал, Я струны у лиры в тоске оборвал… Я бросил в ручей свой лавровый венок… На

Я вышел из бедной могилы. Никто меня не встречал — Никто: только кустик хилый Облетевшей веткой кивал.

Был тихий час. У ног шумел прибой. Ты улыбнулась, молвив на прощанье: «Мы встретимся… До нового свиданья…»

И огненный хитон принес, И маску черную в кардонке. За столиками гроздья роз Свой стебель изогнули тонкий.

Я в свисте временных потоков, мой черный плащ мятежно рвущих. Зову людей, ищу пророков, о тайне неба вопиющих.

В золотистой дали облака, как рубины,- облака как рубины, прошли, как тяжелые, красные льдины.

Со мной она — Она одна. В окнах весна. Свод неба синь. Облака летят. А в церквах звонят; «Дилинь динь-динь…»

«Поздно уж, милая, поздно… усни: это обман… Может быть, выпадут лучшие дни. Мы не увидим их… Поздно

Точно взглядами, полными смысла, Просияли,- Мне ядом горя,- Просияли И тихо повисли Облаков златокарих

Глухой зимы глухие ураганы Рыдали нам. Вставали нам — моря, народы, страны… Мелькали нам — Бунтующее

Взор Божий, — — Пламенные Стрелы, — Взогнит наш каменный Позор… Куда нам убежать От гнева? И как взвизжать

Бросило блекло Время — В стекла Моей тюрьмы — Гнет, Тень, Бремя — Вой Злой Зимы. Лес Весь В снеге… Галка

Толпа, войдя во храм, задумчивей и строже… Лампад пунцовых блеск и тихий возглас: «Боже…» И снова я молюсь

Выпали желтые пятна. Охнуло, точно в бреду: Загрохотало невнятно: Пригород — город… Иду. Лето… Бензинные всхлипы.

Над травой мотылек — Самолетный цветок… Так и я: в ветер — смерть — Над собой — стебельком — Пролечу

В волне Золотистого Хлеба По-прежнему ветер бежит По-прежнему Нежное Небо Над зорями грустно горит.

Пыль косматится дымом седым; Мир пророчески очи огнит; Он покровом, как дым, голубым В непрозорные ночи слетит.

Мои слова — жемчужный водомет, средь лунных снов бесцельный, но вспененный, — капризной птицы лёт, туманом

Сергею Соловьеву Как минул вешний пыл, так минул страстный зной. Вотще покоя ждал: покой еще не найден.

Опять он здесь, в рядах борцов. Он здесь — пришелец из Женевы. Он верит: рухнет гнет оков. Друзья свободы

О! Слушали ли вы Глухое рокотанье Меж пропастей тупых? И океан угроз Бессильно жалобных? И грозы мирозданья?

Ты одинок. И правишь бег Лишь ты один — могуч и молод — В косматый дым, в атласный снег Приять вершин

Посвящается Эллису Красавец Огюст, на стол уронив табакерку, задев этажерку, обнявши подругу за талью

Твердь изрезая молньи жгучей Копиевидным острием, Жизнь протуманилась — и тучей Ползет в эфире голубом.

Снег — в вычернь севшая, слезеющая мякоть. Куст — почкой вспухнувшей овеян, как дымком. Как упоительно

Жду — твой глагол из пламени приять. Жду — знамений… Но ужас, — — Дух гнетущий, — Как вор, Как тать

Чугунные тумбы Торчат под крыльцом; Проросшие клумбы; Заброшенный дом. Дворянских фамилий Облупленный герб;

Старинный друг, моя судьбина — Сгореть на медленном огне… На стогнах шумного Берлина Ты вспомни, вспомни обо мне.

Я забыл. Я бежал. Я на воле. Бледным ливнем туманится даль. Одинокое, бедное поле, Сиротливо простертое вдаль.

Ты — великан, годами смятый. Кого когда-то зрел и я — Ты вот бредешь от курной хаты, Клюкою времени грозя.

З. Н. Гиппиус Свежеет. Час условный. С полей прошел народ. Вся в розовом поповна Идет на огород.

Здравствуй, брат! За око око. Вспомни: кровь за кровь. Мы одни. Жилье далеко. Ей, не прекословь!

Твои очи, сестра, остеклели: Остеклели — глядят, не глядят. Слушай! Ели, ветвистые ели Непогодой студеной шумят.

Ты опять у окна, вся доверившись снам, появилась… Бирюза, бирюза заливает окрестность… Дорогая, луна

Пройдем и мы: медлительным покоем В полет минут. Проходит все: часы полночным боем По-прежнему зовут.

Мы — безотчетные: безличною Судьбой Плодим Великие вопросы; И — безотличные — привычною Гурьбой Прозрачно

В далях селенье Стеклами блещет надгорное. Рад заведенье Бросить свое полотерное. Жизнь свою муча, Годы

Посвящается А.С. Петровскому 1 Я вознесен, судьбе своей покорный. Над головой полет столетий быстрый.

Клонится колос родимый. Боже, — внемли и подъемли С пажитей, с пашни Клубы воздушного дыма, — Дымные

Памяти Ю.А. Сидорова с любовью посвящаю Проносится над тайной жизни Пространств и роковых времен В небесно-голубой

Россия — Ты?.. Смеюсь и умираю, И ясный взор ловлю… Невероятная, Тебя — (я знаю) — В невероятности люблю.

— «Да, может быть, — сказала ты, — Не то…» — «До нового, — воскликнула Сирена, — Свидания…» Но знали

Поле убогое: Плесени пней: В них рогорогое Тменье теней. Вымутнен куревом Плесенный пруд: В небе лазуревом

Рыдай, буревая стихия, В столбах громового огня! Россия, Россия, Россия,- Безумствуй, сжигая меня!

Пролетела весна. Лес багрянцем шумит. Огневая луна из тумана глядит. Или вспомнила вновь ты весенние