Стихи Тарковского Арсения

Наверчены звездные линии На северном полюсе мира, И прямоугольная, синяя В окно мое вдвинута лира.

Мне бы только теперь до конца не раскрытья, Не раздать бы всего, что напело мне птица, Белый день наболтал

Я кончил книгу и поставил точку И рукопись перечитать не мог. Судьба моя сгорела между строк, Пока душа

Если б, как прежде, я был горделив, Я бы оставил тебя навсегда; Все, с чем расстаться нельзя ни за что

В снегу, под небом синим, а меж ветвей — зеленым, Стояли мы и ждали подарка на дорожке. Синицы полетели

Мне опостылели слова, слова, слова, Я больше не могу превозносить права На речь разумную, когда всю ночь

I Жили, воевали, голодали, Умирали врозь, по одному. Я не живописец, мне детали Ни к чему, я лучше соль возьму.

Не искал ни жилища, ни пищи, В ссоре с кривдой и с миром не в мире, Самый косноязычный и нищий Изо всех

Пиликает скрипка, гудит барабан, И флейта свистит по-эльзасски, На сцену въезжает картонный рыдван С

О, только бы привстать, опомниться, очнуться И в самый трудный час благословить труды Вспоившие луга

Разобрал головоломку — Не могу ее сложить. Подскажи хоть ты потомку, Как на свете надо жить — Ради неба

Записал я длинный адрес на бумажном лоскутке, Все никак не мог проститься и листок держал в руке.

То были капли дождевые, Летящие из света в тень. По воле случая впервые Мы встретились в ненастный день.

Сирени вы, сирени, И как вам не тяжёл Застывший в трудном крене Альтовый гомон пчёл? Осталось нетерпенье

Земля сама себя глотает И, тычась в небо головой, Провалы памяти латает То человеком, то травой.

Во вселенной наш разум счастливый Ненадежное строит жилье, Люди, звезды и ангелы живы Шаровым натяженьем ее.

Стихи мои, птенцы, наследники, Душеприказчики, истцы, Молчальники и собеседники, Смиренники и гордецы!

Охота кончается. Меня затравили. Борзая висит у меня на бедре. Закинул я голову так, что рога уперлись

Был домик в три оконца В такой окрашен цвет, Что даже в спектре солнца Такого цвета нет. Он был еще спектральней

Мне в черный день приснится Высокая звезда, Глубокая криница, Студеная вода И крестики сирени В росе

Мне твой город нерусский Все еще незнаком,- Клен под мелким дождем, Переулок твой узкий, Под холодным

Стол накрыт на шестерых — Розы да хрусталь… А среди гостей моих — Горе да печаль. И со мною мой отец

Мне говорят, а я уже не слышу, Что говорят. Моя душа к себе Прислушивается, как Жанна Д’Арк.

И что ни человек, то смерть, и что ни Былинка, то в огонь и под каблук, Но мне и в этом скрежете и стоне

Лиловая в Крыму и белая в Париже, В Москве моя весна скромней и сердцу ближе, Как девочка в слезах.

Русь моя, Россия, дом, земля и матерь! Ты для новобрачного — свадебная скатерть, Для младенца — колыбель

Пока еще последние колена Последних соловьев не отгремели И смутно брезжит у твоей постели Боярышника

Садится ночь на подоконник, Очки волшебные надев, И длинный вавилонский сонник, Как жрец, читает нараспев.

И эту тень я проводил в дорогу Последнюю — к последнему порогу, И два крыла у тени за спиной, Как два