Стихи Слуцкого Бориса

Всем лозунгам я верил до конца И молчаливо следовал за ними, Как шли в огонь во Сына, во Отца, Во голубя

Руку притянув к бедру потуже, я пополз на правой, на одной. Было худо. Было много хуже, чем на двух и

Мы все ходили под богом. У бога под самым боком. Он жил не в небесной дали, Его иногда видали Живого.

Мир, какой он должен быть, никогда не может быть, Мир такой, какой он есть, как ни повернете — есть.

Все ее хвалили, возносили, на руках носили, а жалеть ее считалось стыдно, дерзко и обидно. Для меня она

Тарелка сменилась коробкой. Тоскливый радиовой сменился беседой неробкой, толковой беседой живой.

Последнею усталостью устав, Предсмертным умиранием охвачен, Большие руки вяло распластав, Лежит солдат.

Начинается расчёт со Сталиным, и — всерьез. Без криков и обид. Прах его, у стен Кремля оставленный, страх

С небесных ворот восторга в разбитое канешь корыто. Мотаешься, словно картонка, табличка «Открыто — закрыто».

Уже не любят слушать про войну прошедшую, и как я ни взгляну с эстрады в зал, томятся в зале: мол, что-нибудь

Полутьма и поля, в горизонты оправленные, широки как моря. Усеченные и обезглавленные церкви бросили

Мягко спали и сладко ели, износили кучу тряпья, но особенно надоели, благодарности требуя. Надо было

Вы не были в районной бане В периферийном городке? Там шайки с профилем кабаньим И плеск, как летом на реке.

Сколько стоит фунт лиха? Столько, сколько фунт хлеба, Если голод бродит тихо Сзади, спереди, справа, слева.

Досрочная ранняя старость, Похожая на пораженье, А кроме того — на усталость. А также — на отраженье