Стихи Дмитрия Быкова

Эгоизм болезни: носись со мной, неотступно бодрствуй у изголовья, поправляй подушки, томись виной за

Пока их отцы говорили о ходе Столичных событий, о псовой охоте, Приходе зимы и доходе своем, А матери

Мой дух скудеет. Осталось тело лишь, Но за него и гроша не дашь. Теперь я понял, что ты делаешь: Ты делаешь карандаш.

Намечтал же себе Пастернак Эту смерть на подножке трамвая! Призрак женщины — гибельный знак — Отгоняя

В этой связке ключей половина Мне уже не нужна. Это ключ от квартиры жены, а моя половина Мне уже не жена.

Покойник так от жизни отстает, Что тысяча реалий в час полночный Меж вами недвусмысленно встает И затрудняет

О какая страшная, черная, грозовая Расползается, уподобленная блину, Надвигается, буро-желтую разевая

Сейчас, когда я бросаю взгляд на весь этот Голливуд, — вон то кричит «Меня не едят!», а та — «Со мной не живут!

— На, — сказал генерал, снимая «Командирские». — Хочешь — носи, хочешь — пропей. М. Веллер Не всемощный

Серым мартом, промозглым апрелем, Миновав турникеты у врат, Я сошел бы московским Орфеем В кольцевой

Все надоело, все. Как будто стою в бесконечной пробке — При этом в каждой машине гремит попса.

Соловьи монастырского сада, Как и все на Земле соловьи, Говорят, что одна есть отрада, И что эта отрада

Играют на улице дети, которые рады весне, И мы существуем на свете, а кстати, могли бы и не, Возносимся

Сергеев пятые сутки шел из Днепропетровска в Киев. Под ногами хрустела сухая, посоленная заморозком стерня.

Рядом уснуть немыслимо было. Прахом Шли все усилия — водка, счет, «нозепам»: все побеждалось его неумолчным

Душа страшится стереоскопии. Ей жутко в одиночестве своем, Когда с неумолимостью стихии В картинке разверзается объем.

Милосердное время не тронуло этих мест, Ради рек и лесов исключенье сделав из правил, И поэтому в каждый

Спасибо тебе, Господи, что сроду Не ставил я на что-нибудь одно. Я часто шел на дно, хлебая воду, Но

Президент Латвии Вайра Вике-Фрейберга (в 2005 г.) отказалась приезжать в Россию на предстоящий праздник Победы.

Оторвется ли вешалка у пальто, Засквозит ли дырка в кармане правом, Превратится ли в сущее решето Мой

Лучше уж не будет. И. А. Бунин. Блажен, кто белой ночью после пьянки, Гуляя со студенческой гурьбой

Он так ее мучит, как будто растит жену. Он ладит ее под себя — под свои пороки, Привычки, страхи, веснушчатость, рыжину.

Мне страшно жить и страшно умереть. И там, и здесь отпугивает бездна. Однако эта утварь, эта снедь Душе

Я не был в жизни счастлив ни минуты. Все было у меня не по-людски. Любой мой шаг опутывали путы Самосознанья

Я не могу укрыться ни под какою крышей. Моя объективность куплена мучительнейшей ценой — я не принадлежу

В удушливом полдне, когда ни гугу В цветущем лугу и заросшем логу, И, еле качая тяжелые воды, Река изогнулась

Война, война. С воинственным гиканьем пыльные племена Прыгают в стремена. На западном фронте без перемен

Меж апрелем и маем, Не сейчас, а давно, На одной из окраин — Например, в Строгино, До которой добраться

Во время истребления народа, Которому прощенья не дано, Всегда стояла ясная погода — По крайней мере

Есть старый дом при выходе с Арбата. Внизу аптека. Наверху когда-то Ютился теплый говорливый быт.

Когда ему все надоело, он снял квартиру в доме напротив. Дом всегда ему нравился: за ним открывался пустырь

Бедная пани Катерина! Она многого не знает, из того, что знает душа ее. «Страшная месть» Тело знает больше, чем душа.

Пора закругляться. Подходит зима. Н.С. Проснешься — и видишь, что праздника нет И больше не будет.

Кинозал, в котором вы вместе грызли кедрач И ссыпали к тебе в карман скорлупу орехов. О деталь, какой

Как сдать свое дитя в работный дом, Как выдать дочь изнеженную замуж, Чтоб изнуряли гладом и трудом

Я дыра, я пустое место, щель, зиянье, дупло, труха, Тили-тили-тесто, невеста в ожидании жениха, След

Снился мне сон, будто все вы, любимые мной, Медленно бродите в сумрачной комнате странной, Вдруг замирая

Как-то спокойно я вышел из ада, Ужас распада легко перенес. Только теперь заболело, как надо.

Человек лежит в метро, В переходе на Тверскую. Врач хлопочет. Намело В пять минут толпу людскую.

Мне не жалко двадцатого века. Пусть кончается, будь он неладен, Пусть хмелеет, вокзальный калека, От

Божий мир придуман для счастливцев — Тоньше слух у них и взгляд свежей, — Для бойцов, для страстных нечестивцев

Противна молодость. Противна! Признаем это объективно. Она собой упоена, Хотя не может ни хрена.

Представил, что мы в этом замке живем, И вот я теряю рассудок, Прознав, что с тобою на ложе твоем — Твой

Ибо милость твоя — казнь, а казнь — милость… В.Н. 1. Вся трудность при общеньи с Богом — в том, что у

Все не ладится в этой квартире, В этом городе, в этой стране, В этом блеклом, развинченном мире, И печальней

1 Не потому тебя не прокляну, Что адское меня пугает пламя, Что чувствую невнятную вину За фокусы твои

«В сем христианнейшем из миров Поэты — жиды.» (Марина Цветаева) В душном трамвае — тряска и жар, как

Блаженство — вот: окно июньским днем, И листья в нем, и тени листьев в нем, И на стене горячий, хоть

Кате Зволинской Вам надоели были — так вот вам прибаутка: Друг друга полюбили солдат и проститутка, Из

Мы дети победителей. М.Веллер На теневой узор в июне на рассвете, На озаренный двор, где женщины и дети