Стихи Джона Донна

Там, где фиалке под главу Распухший берег лег подушкой, У тихой речки наяву Дремали мы одни друг с дружкой.

Простишь ли грех, в котором я зачат? — Он тоже мой, хоть до меня свершен, — И те грехи, что я творил

Постой — и краткой лекции внемли, Любовь моя, о логике любви. Вообрази: пока мы тут, гуляя, С тобой беседовали

Возьми на память мой портрет, а твой — В груди, как сердце, навсегда со мной. Дарю лишь тень, но снизойди

Что, если Страшный суд настанет вдруг Сегодня ночью?.. Обрати свой взгляд К Спасителю, что на кресте

Отец, твой Сын возвысил род земной, Он — человек, в нем — наше оправданье: Победой, смерть поправшей

Кто глубже мог, чем я, любовь копнуть, Пусть в ней пытает сокровенну суть; А я не докопался До жилы этой

Не умирай! — иначе я Всех женщин так возненавижу, Что вкупе с ними и тебя Презреньем яростным унижу.

С тех пор, как я вчера с тобой расстался, Я первых двадцать лет еще питался Воспоминаньями;

Улегся гнев стихий, и вот мы снова В плену у штиля — увальня тупого. Мы думали, что аист — наш тиран

Да где же раньше были мы с тобой? Сосали грудь? Качались в колыбели? Или кормились кашкой луговой?

Единожды застали нас вдвоем, А уж угроз и крику — на весь дом! Как первому попавшемуся вору Вменяют все

Невежда! Сколько я убил трудов, Пока не научил в конце концов Тебя премудростям любви. Сначала Ты ровно

О, стань возлюбленной моей — И поспешим с тобой скорей На золотистый бережок — Ловить удачу на крючок.

Тебе — почти себе, зане с тобою Мы сходственны (хоть я тебя не стою), Шлю несколько набросков путевых;

Тебя я знал и обожал Еще до первого свиданья: Так ангелов туманных очертанья Сквозят порою в глубине зеркал.

Взгляни и рассуди: вот блошка Куснула, крови выпила немножко, Сперва — моей, потом — твоей, И наша кровь

Пока меж нами бой, пускай воюют Другие: нас их войны не волнуют. Ты — вольный град, вольна ты пред любым

Пока ты здесь, Пусть льются слезы по моим щекам, Они — монеты, твой на них чекан, Твое лицо им сообщает

I Хвала тебе, епископ Валентин! Сегодня правишь ты один Своей епархией воздушной; Жильцы небесные толпой

Настала полночь года — день святой Люции, — он лишь семь часов светил: Нам солнце, на исходе сил, Шлет

Скорей, сударыня! Я весь дрожу, Как роженица, в муках я лежу; Нет хуже испытанья для солдата — Стоять

Когда убьешь меня своим презреньем, Спеша с другим предаться наслажденьям, О мнимая весталка!

Я — микрокосм, искуснейший узор, Где ангел слит с естественной природой, Но обе части мраку грех запродал

Все короли со всей их славой, И шут, и лорд, и воин бравый, И даже солнце, что ведет отсчет Годам, —

Когда мою могилу вскрыть Придут, чтоб гостя подселить (Могилы, женщинам под стать, Со многими готовы

Любви еще не зная, Я в ней искал неведомого рая, Я так стремился к ней, Как в смертный час безбожник

I Восток лучами яркими зажжен, Прерви, невеста, свой тревожный сон — Уж радостное утро наступило — И

Что вижу я! В твоих глазах Мой лик, объятый пламенем, сгорает; А ниже, на щеке, в твоих слезах Другой

Я не из тех, которым любы Одни лишь глазки, щечки, губы, И не из тех я, чья мечта Одной души лишь красота;

Любовь, я мыслил прежде, неподвластна Законам естества; А нынче вижу ясно: Она растет и дышит, как трава.

Я весь — боренье: на беду мою, Непостоянство — постоянным стало, Не раз душа от веры отступала, И клятву

Она мертва; а так как, умирая, Все возвращается к первооснове, А мы основой друг для друга были И друг

О, если знанье — верных душ награда, Душа отца в раю награждена Вдвойне: следит, блаженствуя, она, Как

Прерви сей горький поцелуй, прерви, Пока душа из уст не излетела! Простимся: без разлуки нет любви, Дня

Душа, ты так же возлюби Творца, Как Он тебя! Исполнись изумленья: Бог-Дух, чье славят ангелы явленье

О Боже, всеми на меня правами Владеешь Ты, сперва меня создав, Потом — погибнуть до конца не дав, Мой

Печаль и жалость мне мешают злиться, Слезам презренье не дает излиться; Равно бессильны тут и плач, и

Любовь моя, когда б не ты, Я бы не вздумал просыпаться: Легко ли отрываться Для яви от ласкающей мечты?

Зачем у нас — все твари в услуженье? Зачем нам пищей служат всякий час Стихии, хоть они и чище нас, Просты

О фарисеи, бейте же меня, В лицо мне плюйте, громко проклиная! Я так грешил!.. А умирал, стеная, Он

С углов Земли, хотя она кругла, Трубите, ангелы! Восстань, восстань Из мертвых, душ неисчислимый стан!

О, если б я, от слез лишившись сил, Вернуть глазам ту влагу был бы властен, — Мой горький плач, что раньше

Дозволь служить тебе, но не задаром, Как те, что чахнут, насыщаясь паром Надежд, иль нищенствуют от щедрот

Моей любимой образ несравнимый, Что оттиском медальным в сердце вбит, Мне цену придает в глазах любимой

В тумане слез, печалями повитый, Я в этот сад вхожу, как в сон забытый; И вот к моим ушам, к моим глазам

Как шепчет праведник: пора! — Своей душе, прощаясь тихо, Пока царит вокруг одра Печальная неразбериха

Ты нам велишь вставать? Что за причина? Ужель влюбленным Жить по твоим резонам и законам? Прочь, прочь

Добро должны мы обожать, А зла должны мы все бежать; Но и такие вещи есть, Которых можно не бежать, Не

Спектакль окончен. Небо назначает Предел моим скитаньям; я достиг Последней цели странствий.