Стихи Евгения Долматовского

1 Ну вот и всё. В последний раз Ночую в материнском доме. Просторно сделалось у нас, Вся комната как

Некрасивых женщин не бывает, Красота их — жизни предисловье, Но его нещадно убивают Невниманием, нелюбовью.

Я все вспоминаю тот дачный поезд, Идущий в зеленых лесах по пояс, И дождь, как линейки в детской тетрадке

Дюны Дюнкерка… Дюны Дюнкерка… Сдунул тяжелые волны отлив, Утром сырая равнина померкла, Давнишней драмы

Я слабости своей не выдам. Ни жалкой ватностью шагов, Ни голосом, ни внешним видом Я не обрадую врагов.

В строительно-монтажном управленье Я видел планы, кальки, чертежи. Потом в степи явились нам виденья

Иносказаний от меня не ждите! Я вижу в них лишь разновидность лжи. Что думаешь о людях и событьях, С

По Москве брожу я с негром, А вокруг белым-бело. Белым снегом, белым снегом Всю столицу замело.

Бомбы падают близко — у самого сердца. Не забыть, не забыться, товарищи, нам. Разбомбленная старость

Слышу дальний галоп: В пыль дорог ударяют копытца… Время! Плеч не сгибай и покою меня не учи.

Украина, Украйна, Украина, Дорогая моя! Ты разграблена, ты украдена, Не слыхать соловья. Я увидел тебя

Простите за рифму — отель и Брюссель, Сам знаю, что рифма — из детских. На эту неделю отель обрусел —

Ты только скажешь: — Береги себя,- И сразу реактивные турбины Начнут работать, бешено трубя, И — под

У прибрежных лоз, у высоких круч И любили мы и росли. Ой, Днепро, Днепро, ты широк, могуч, Над тобой

Движенья акробатов отработаны, Блестит в лучах прожекторов трико. Простившись с повседневными заботами

Под лепестками вертолета Два друга юности летят, Связала их одна забота Лет двадцать пять тому назад.

Я уходил тогда в поход, В далекие края. Платком взмахнула у ворот Моя любимая. Второй стрелковый храбрый

Одному поколенью на плечи — Не слишком ли много? Испытаний и противоречий Не слишком ли много?

Хоть и не все, но мы домой вернулись. Война окончена. Зима прошла. Опять хожу я вдоль широких улиц По

Когда вонзится молния в песок, Спекаются песчинки при ударе И возникает каменный цветок В зыбучей гофрированной Сахаре.

Юный барабанщик, юный барабанщик, Он в шинелишке солдатской Поднимает флаги пионерский лагерь, Юный барабанщик

В метро трубит тоннеля темный рог. Как вестник поезда, приходит ветерок. Воспоминанья всполошив мои

Юбилеи вокруг, годовщины, Круглых дат центробежный полет. Были мальчики, стали мужчины, Зря надеялись

В сорок пятом, в мае, вопреки уставу Караульной службы, Мы салютом личным подтвердили славу Русского

Это привычно и очень просто — Быть человеком среднего роста. Мы не гиганты, да и не гномы, Метра не два

Комсомольская площадь — вокзалов созвездье. Сколько раз я прощался с тобой при отъезде. Сколько раз выходил

Люди добрые! Что нам делать С нашей вечною добротою? Мы наивны и мягкосерды, Откровенны и простодушны.

Это — наше внутреннее дело! Мы про это горе, а не вы Рассказали искренне и смело Голосом народа и Москвы.

Низко кланяюсь вам, офицерские жены. В гарнизонах, на точках, вдали от Москвы, Непреклонен устав и суровы

Как просто объявить себя святым, Тряпицу вывесив, как флаг, на жерди Над глинобитный домиком своим, И

«Не ходи по старым адресам»,- Верный друг меня учил сурово. Эту заповедь я знаю сам, Но сегодня нарушаю снова.

В тесной хате с разбитой дверью, Где таится в углах суеверье, Слышу музыку. Что это значит?

Моих собратьев моды атакуют, Но неохота поддаваться мне. Остаться старомодным я рискую, Как пограничник на коне.

Всегда я был чуть-чуть моложе Друзей — товарищей своих, И словом искренним тревожил Серьезную повадку

Ко мне явилась рифма — вся в слезах. Бедняжечка! Она едва дышала, На ней буквально не было лица.

Года пятно отмыли с дезертира, Который «отличился» в той войне: Он, видите ль, стоял за дело мира И выстоял

Легко дыша, серебряной зимой Товарищ возвращается домой. Вот, наконец, и материнский дом, Колючий садик

Я, к порядкам чужим не привыкший, С чемоданом тяжелым в руках, Растерявшись, стою перед рикшей, Не могу

Песня Наш военный городок Не имеет имени, Отовсюду он далек, За горами синими. В обстановке вот такой

Июль зеленый и цветущий. На отдых танки стали в тень. Из древней Беловежской пущи Выходит золотой олень.

Что мне нужно для счастья? Признаться, подобных анкет Раньше я не встречал в пестроте комсомольских газет.

Вчера пятнадцать шли в наряд. Четырнадцать пришли назад. В одной тарелке борщ остыл… Обед был всем бойцам постыл.

Тысячелетняя загадка снов Наукой современной приоткрыта. Нашли механику ее основ — Подкорковое преломленье быта.

Нам хорошо живется на земле, Мы спор ведем в уюте и тепле. С веселой и надменной высоты Двадцатилетья

Страна читателей! Такой История не знала. Люблю твой вечный непокой И поиск идеала. Как попадешь — от

Изучать систему йогов не хочу, К огорчению факиров и ученых. В детстве было: руку на свечу — Прослывешь

Ты помнишь это дело о поджоге Рейхстага? Давний тридцать третий год… Огромный Геринг, как кабан двуногий

Да, мы зовемся коммунистами, Но шепчет циник кривогубый, Что только азбучные истины Одни нам дороги и любы.

Вы, женщины сороковых годов, Родившиеся при Советской власти, Средь вас я знаю многих гордых вдов, Всегда

Тот берег, мне до камешка знакомый, Где кровь моя вошла в состав земли, Теперь уже зовется по-другому