Стихи Федерико Гарсиа Лорки

Сгибаются тонкие ветки под ногами девочки жизни. Сгибаются тонкие ветки. В руках ее белых зеркало света

Отрывки Впечатанная в сумрак трехгранная олива, и треугольный профиль взметнувшая волна… И розовое небо

Я присел отдохнуть в кругу времени. Какое тихое место! В белом кольце покой белый, и летят звезды, и

Все выплакать с единственной мольбою — люби меня и, слез не отирая, оплачь во тьме, заполненной до края

Есть в дожде откровенье — потаенная нежность. И старинная сладость примиренной дремоты, пробуждается

Деревья, на землю из сини небес пали вы стрелами грозными. Кем же были пославшие вас исполины?

День пролетает мимо. Ночь непоколебима. День умирает рано. Ночь — за его крылами. День посреди бурана.

Отрывок В долине задремали тени, ключи запели. Увидев зимних сумерек пространность, заснуло сердце.

Погруженное в мысли свои неизменно, одиночество реет над камнем смертью, заботой, где, свободный и пленный

У неба пепельный цвет, а у деревьев — белый, черные,черные угли — жнивье сгорело. Покрыта засохшей кровью

Любовь моя, цвет зеленый. Зеленого ветра всплески. Далекий парусник в море, далекий конь в перелеске.

Цикада! Счастье хмельной от света умереть на постели земной. Ты проведала от полей тайну жизни, завязку

Вся мощь огня, бесчувственного к стонам, весь белый свет, одетый серой тенью, тоска по небу, миру и мгновенью

Гвадалквивир струится в тени садов апельсинных. Твои две реки, Гранада, бегут от снегов в долины.

Стояли втроем. (День с топорами пришел.) Остались вдвоем. (Отблеск крыльев тень распорол.] Одно всего.

Луна вонзается в море длинным лучистым рогом. Зеленый и серый единорог, млеюший и потрясенный.

На край небосклона, туманный и скорбный, шла ночь, набухая звездами и тенью. А я, бородатый волшебник

Сегодня чувствую в сердце неясную дрожь созвездий, но глохнут в душе тумана моя тропинка и песня.

Ночь на пороге. Над наковальнями мрака гулкое лунное пламя. Ночь на пороге. Сумрачный вяз обернулся песней

На стылых мхах, мерцающих уныло, мой профиль не изменит очертаний; в нем, зеркале безгрешном, пульс чеканный

Безмолвье мирта и мела. И мальвы в травах ковровых. Она левкой вышивает на желтой ткани покрова.

Турийский голубь с нежными зрачками к тебе летит посланицем белоперым, как дым костра, сгорая на котором

Апельсин и лимоны. Ай, разбилась любовь со звоном. Лимон, апельсины. Ай, у девчонки, у девчонки красивой.

Март улетит, не оставив следа. Но январь в небесах навсегда. Январь — это звезд вековая метель.

Кристаллизованным небом вызрело тело граната. (Зерна — янтарные звезды, пленки — подобья заката.

Колокол чистозвонный в ритме креста и распятья одевает раннее утро париком из туманов белых и струями

У ночи четыре луны, а дерево — только одно, и тень у него одна, и птица в листве ночной. Следы поцелуев

Потемки моей души отступают перед зарею азбук, перед туманом книг и сказанных слов. Потемки моей души!

На узенькой тропинке маленький старый ящер (родственник крокодила!) сидел и думал. В своем сюртуке зеленом

I Дерево на пригорке зеленым пятном застыло. Пастух идет, пастух проходит. Ветви склонив, оливы дремлют

Мы вплыли в ночь — и снова ни уступки, ответный смех отчаянье встречало. Твое презренье было величаво

Над прохладным ручьем сердце мое отдыхало. (Ты заткни воду тенью, паук забвенья!) Сердцу вода родника

Мама, пусть я серебряным мальчиком стану. Замерзнешь. Сыночек, таким холодней. Мама, пусть водяным я

Праздничный день мчится на колесах веселья, вперед и назад вертится на карусели. Синяя пасха.

Лес высок! Четыре голубки летят на восток. Четыре голубки летели, вернулись. Четыре их тени упали, метнулись.

Лучники Дорогами глухими идут они в Севилью. К тебе, Гвадалквивир. Плащи за их плечами — как сломанные крылья.

Я боюсь потерять это светлое чудо, что в глазах твоих влажных застыло в молчанье, я боюсь этой ночи

Загадка гитары Там, где круг перекрестка, шесть подруг танцевали. Три — из плоти, три — из стали.

В том городе, что вытесали воды у хвойных гор, тебе не до разлуки? Повсюду сны, ступени, акведуки и траур

Солнце село. Как статуи, задумчивы деревья. Хлеб скошен. Тока опустели. Они печальны безмерно.

Глаза мои к низовью плывут рекою… С печалью и любовью плывут рекою… (Отсчитывает сердце часы покоя.

Маленькая поэма Бедная бабочка сердце мое, милые дети с лужайки зеленой. Время-паук ее держит в плену

Девушка с веера, с веером смуглым, идет над рекою мостиком круглым. Мужчины во фраках смотрят, как мил

Горька позолота пейзажа. А сердце слушает жадно. И сетовал ветер, окутанный влажной печалью: — Я плоть

Пошла моя милая к морю отливы считать и приливы, да повстречала нечаянно славную реку Севильи.

В токе враждующей крови над котловиной лесною нож альбасетской работы засеребрился блесною.

Портрет Сильверио Франконетти Медь цыганской струны и тепло итальянского дерева — вот чем было пенье

Я прянул к телефону, словно к манне небесной среди мертвенного зноя. Пески дышали южною весною, цвел

Петух зарю высекает, звеня кресалом каленым, когда Соледад Монтойя спускается вниз по склонам.

Море смеется у края лагуны. Пенные зубы, лазурные губы… — Девушка с бронзовой грудью, что ты глядишь с тоскою?