Стихи Федерико Гарсиа Лорки

— Ежевика, серая кора, подари мне ягод, будь добра. — В терниях окровавленных ветвь, я люблю тебя. А ты?

Дождик идет в Сантьяго, сердце любовью полно. Белой камелией в небе светится солнца пятно. Дожлик идет

— Если ты услышишь: плачет горький олеандр сквозь тишину, что ты сделаешь, любовь моя? — Вздохну.

Это праздник, праздник ночью, праздник маленькой Пречистой и ее ладьи! Дева росту небольшого, серебром

Малагенья Смерть вошла и ушла из таверны. Черные кони и темные души в ущельях гитары бродят.

Трудно, ах, как это трудно — любить тебя и не плакать! Мне боль причиняет воздух, сердце и даже шляпа.

I Луна мертва, мертва луна, но воскресит ее весна. И тополя чело овеет ветер с юга. И сердца закрома

И в полночь на край долины увел я жену чужую, а думал — она невинна… То было ночью Сант-Яго, и, словно

Красного солнца сосок. Сосок луны голубой. Торс: половина — коралл, а другая серебро с полумглой.

Все дрожит еще голос, одинокая ветка, от минувшего горя и вчерашнего ветра. Ночью девушка в поле тосковала

У соловья на крылах влага вечерних рос, капельки пьют луну, свет ее сонных грез. Мрамор фонтана впитал

Кордова. Одна на свете. Конь мой пегий, месяц низкий, за седлом лежат оливки. Хоть известен путь, а все

Поэт просит свою любовь, чтобы она ему написала Любовь глубинная, как смерть, как весны, напрасно жду

I Верлен Песня, которую я не спою, спит у меня на губах. Песня, которую я не спою. Светлячком зажглась

В этой книге всю душу я хотел бы оставить. Эта книга со мною на пейзажи смотрела и святые часы прожила.

Зубы кости слоновой у луны ущербленной. О, канун умиранья! Ни былинки зеленой, опустелые гнезда, пересохшие

Ливень ласки и грусти прошумел в захолустье, дрожь вселил на прощанье в садовые листья. Эта почва сырая

В тишине закатной напевают дети. Ручей прохладный, источник светлый! Дети Что хранишь ты в дивном веселом сердце?

Я твое повторяю имя по ночам во тьме молчаливой, когда собираются звезды к лунному водопою и смутные

Не сказал бы. Не сказал бы ни слова. Но в глазах твоих встретил два деревца шалых. Из смеха и света

Под луною черной запевают шпоры на дороге горной… (Вороной храпящий, где сойдет твой всадник, непробудно спящий?

Наивная баллада I Нынче ночью прошел Сант-Яго по светлым дорожкам неба. Это дети, смеясь, рассказали

Единороги и циклопы. Золотороги, зеленооки. Над берегом, окаймленным громадами гор остроскалых, славят

Я чувствую, как в жилах у меня, расплавив сердце раскаленной страстью, струится ток багряного огня.

Когда встает луна, — колокола стихают и предстают тропинки в непроходимых дебрях. Когда встает луна

Пейзаж Масличная равнина распахивает веер, запахивает веер. Над порослью масличной склонилось небо низко

Острая звезда-алмаз, глубину пебес пронзая, вылетела птицей света из неволи мирозданья. Из огромного

Сон навсегда исчез, навек развеян! В дождливый этот вечер всем сердцем я измерил трагедию осенних рыдающих деревьев.

Кто скажет теперь, что жил ты на свете? Врывается боль в полумрак озаренный. Два голоса слышу — часы и ветер.

Теория радуги В семь голосов поют семь девушек. (В небе дуга с образцами заката.) Душа о семи голосах

Прощаюсь у края дороги. Угадывая родное, спешил я на плач далекий — а плакали надо мною. Прощаюсь у края дороги.

За стеклом окошек неподвижных девушки улыбками играют. (На струнах пустых роялей пауки-акробаты.

Песня любая — заводь любви. Звезда голубая — заводь времен, завязь эпох. А заводь крика — чуть слышный вздох.

Посмотри, как застыл, побелел тот влюбленный! Это пляшет луна над долиною мертвых. В ночь теней и волков

Как улитка отправилась путешествовать и кого она встретила в пути Воздух тихого утра как-то по-детски

Лунная заводь реки под крутизною размытой. Сонный затон тишины под отголоском-ракитой. И водоем твоих

Мирты. (Глухой водоем.) Вяз. (Отраженье в реке.) Ива. (Глубокий затон.) Сердце. (Роса на зрачке.)

I Лунная вершина, ветер по долинам. (К ней тянусь я взглядом медленным и длинным.) Лунная дорожка, ветер

Мшистых лун неживая равнина и ушедшей под землю крови. Равнина крови старинной. Свет вчерашний и свет грядущий.

В роще апельсинной утро настает. Пчелки золотые ищут мед. Где ты, где ты, мед? Я на цветке, вот тут, Исавель.

Ветер, летящий с юга, ветер, знойный и смуглый, моего ты касаешься тела и приносить мне, крылья раскинув

Потупив взор, но воспаряя мыслью, я брел и брел… И по тропе времен металась жизнь моя, желавшая желаний.

Проходили люди дорогой осенней. Уходили люди в зелень, в зелень. Петухов несли, гитары — для веселья

Как больно, что не найду свой стих в неведомых далях страсти, и, на беду, мой мозг чернилами залит!