Стихи Федора Тютчева

Нет, мера есть долготерпенью, Бесстыдству также мера есть!.. Клянусь его священной тенью, Не все же можно

С временщиком Фортуна в споре К убогой Мудрости летит: «Сестра, дай руку мне — и горе Твоя мне дружба облегчит.

Так! Он спасен — иначе быть не может! И чувство радости по Руси разлилось… Но посреди молитв, средь благодарных

Не легкий жребий, не отрадный, Был вынут для тебя судьбой, И рано с жизнью беспощадной Вступила ты в

Не верь, не верь поэту, дева; Его своим ты не зови — И пуще пламенного гнева Страшись поэтовой любви!

Молчит сомнительно Восток, Повсюду чуткое молчанье… Что это? Сон иль ожиданье, И близок день или далек?

Не рассуждай, не хлопочи!.. Безумство ищет, глупость судит; Дневные раны сном лечи, А завтра быть чему, то будет.

Сижу задумчив и один, На потухающий камин Сквозь слёз гляжу… С тоскою мыслю о былом И слов в унынии моём

Душа моя — Элизиум теней, Теней безмолвных, светлых и прекрасных, Ни помыслам годины буйной сей, Ни радостям

Как хорошо ты, о море ночное,- Здесь лучезарно, там сизо-темно… В лунном сиянии, словно живое, Ходит

На первой дней моих заре То было рано поутру в Кремле, То было в Чудовом монастыре. Я в келье был, и

Андрею Николаевичу Муравьеву Там, где на высоте обрыва Воздушно-светозарный храм Уходит выспрь — очам

Во дни напастей и беды, Когда из Золотой орды В Москву баскаков насылали, Конечно, и тогда их выбирали

Давно ль, давно ль, о Юг блаженный, Я зрел тебя лицом к лицу — И ты, как бог разоблаченный, Доступен

Закралась в сердце грусть — и смутно Я вспомянул о старине — Тогда все было так уютно И люди жили как

Огнем свободы пламенея И заглушая звук цепей, Проснулся в лире дух Алцея — И рабства пыль слетела с ней.

Есть телеграф за неименьем ног! Неси он к Вам мой стих полубольной. Да сохранит вас милосердный Бог От

Душой весны природа ожила, И блещет все в торжественном покое: Лазурь небес, и море голубое, И дивная

Не все душе болезненное снится: Пришла Весна — и небо прояснится.

Он прежде мирный был казак, Теперь он попечитель дикий; Филиппов сын — положим, так, А все не Александр Великий.

Пала царственная Троя, Сокрушен Приамов град, И ахеяне, устроя Свой на родину возврат, На судах своих

На севере мрачном, на дикой скале Кедр одинокий под снегом белеет, И сладко заснул он в инистой мгле

Тени сизые смесились, Цвет поблекнул, звук уснул — Жизнь, движенье разрешились В сумрак зыбкий, в дальний

Хоть я и свил гнездо в долине, Но чувствую порой и я, Как животворно на вершине Бежит воздушная струя

Слыхал ли в сумраке глубоком Воздушной арфы легкий звон, Когда полуночь, ненароком, Дремавших струн встревожит сон?

Поток сгустился и тускнеет, И прячется под твердым льдом, И гаснет цвет, и звук немеет В оцепененье ледяном,-

От жизни той, что бушевала здесь, От крови той, что здесь рекой лилась, Что уцелело, что дошло до нас?

Над этой темною толпой Непробужденного народа Взойдешь ли ты когда, свобода, Блеснет ли луч твой золотой?

Нет боле искр живых на голос твой приветный — Во мне глухая ночь, и нет для ней утра… И скоро улетит

Опять стою я над Невой, И снова, как в былые годы, Смотрю и я, как бы живой, На эти дремлющие воды.

Через ливонские я проезжал поля, Вокруг меня все было так уныло… Бесцветный грунт небес, песчаная Земля

Природа — сфинкс. И тем она верней Своим искусом губит человека, Что, может статься, никакой от века

Mala Aria* Люблю сей божий гнев! Люблю сие незримо Во всем разлитое, таинственное Зло — В цветах, в источнике

Вот арфа ее в обычайном углу, Гвоздики и розы стоят у окна, Полуденный луч задремал на полу: Условное время!

1 Войди со мной — пуста сия обитель, Сего жилища одичали Боги, Давно остыл алтарь их — и без смены На

Восток белел… Ладья катилась, Ветрило весело звучало… Как опрокинутое небо, Под нами море трепетало…

Давно известная всем дура — Неугомонная цензура Кой-как питает нашу плоть — Благослови ее господь!

Едва мы вышли из Трезенских врат, Он сел на колесницу, окруженный Своею, как он сам, безмолвной стражей.

Ниса, Ниса, Бог с тобою! Ты презрела дружний глас, Ты поклонников толпою Оградилася от нас.

Какое дикое ущелье! Ко мне навстречу ключ бежит — Он в дол спешит на новоселье… Я лезу вверх, где ель стоит.

Мир и согласье между нас Сказались с первого же дня, — Поздравим же, перекрестясь, Тебя со мной — с тобой меня.

И ты свершил свой подвиг роковой, Великих сил двусмысленный наследник, Муж не судеб, а муж случайности

1 «Аллах! пролей на нас твой свет! Краса и сила правоверных! Гроза гяуров лицемерных! Пророк твой — Магомет!

Приди, желанный гость, краса моя и радость! Приди, — тебя здесь ждет и кубок круговой, И розовый венок

Es lachelt der See…[1] С озера веет прохлада и нега, Отрок заснул, убаюкан у брега — Блаженные звуки

Сын царский умирает в Ницце — И из него нам строют ков… «То казнь отцу за поляков», — Вот, что мы слышим

Хоть родом он был не славянин, Но был славянством всем усвоен, И честно он всю жизнь ему служил, Так

Д.Ф.Тютчевой Вот свежие тебе цветы В честь именин твоих, – Ещё цветы я рассылаю, А сам так быстро отцветаю.

Теперь тебе не до стихов, О слово русское, родное! Созрела жатва, жнец готов, Настало время неземное…

Среди громов, среди огней, Среди клокочущих страстей, В стихийном, пламенном раздоре, Она с небес слетает