Сонеты Франческо Петрарки

Я уповал на быстрые крыла, Поняв, кому обязан я полетом, На то, что скромная моя хвала Приблизится к

Я припадал к ее стопам в стихах, Сердечным жаром наполняя звуки, И сам с собою пребывал в разлуке: Сам

Лишь образ чистый, ангельский мгновенно Исчез, великое мне душу горе Пронзило — в мрачном ужасе, в раздоре.

Мне взор предстал далекою весною Прекрасный — два Амуровых гнезда, Глаза, что сердце чистой глубиною

Молю Амура снова я и снова, О радость горькая моя, у вас Испрашивать прощенья всякий раз, Когда я уклонюсь

Щебечут птицы, плачет соловей, Но ближний дол закрыт еще туманом, А по горе, стремясь к лесным полянам

Колеблет ветер, солнце освещает Литые нити пряжи золотой, Их плел Амур и, сетью их густой Опутав сердце

Амур, природа, вкупе со смиренной Душой, чья добродетель правит мной, Вступили в сговор за моей спиной

Когда она, глаза полузакрыв, В единый вздох соединит дыханье И запоет, небесное звучанье Придав словам

Так не бежит от бури мореход, Как, движимый высоких чувств обетом, От мук спасенье видя только в этом

Коль не любовь сей жар, какой недуг Меня знобит? Коль он — любовь, то что же Любовь? Добро ль?

От этих глаз давно бежать бы прочь — Бессмысленны надежды на пощаду, На то, что прекратят они осаду

Красавица, избранная тобою, Внезапно нас покинула — и смело, Как я надеюсь, в небо улетела: Жила столь

Язвительны прекрасных глаз лучи, Пронзенному нет помощи целебной Ни за морем, ни в силе трав волшебной.

И золото, и жемчуг, и лилеи, И розы — все, что вам весна дала И что к зиме увянет без тепла, Мне грудь

Амур скорбел — и ничего другого Не оставалось мне, как плакать с ним, Когда, найдя, что он невыносим

Среди холмов зеленых, где сначала Облечена была земною тканью Красавица, чтоб к новому страданью Она

Смотри, Амур, красавица младая Тебя не чтит и мучает меня, Меж двух огней спокойствие храня.

В слезах былые времена кляну, Когда созданью бренному, беспечный, Я поклоняться мог и жар сердечный Мешал

Быть может, сладкой радостью когда-то Была любовь, хоть не скажу когда; Теперь, увы! она — моя беда

О час, о миг последнего свиданья, О заговор враждебных мне светил! О верный взор, что ты в себе таил

Светило, что направило мой шаг На верный путь и славы свет явило, Вступило в круг верховного светила

На землю златокудрая Аврора Спускается с небесной высоты, И я вздыхаю с чувством пустоты: «Лаура — там».

Зачем, зачем даешь себя увлечь Тому, что миновалось безвозвратно, Скорбящая душа? Ужель приятно Себя

О, если бы я мог обрушить гнев На ту, чей взгляд меня разит и слово, И кто, явившись, исчезает снова

Все сочеталось в нем: высокий гений — С природой царственной, небесный разум И ясность духа — с острым

Меж стройных жен, сияющих красою, Она царит — одна во всей вселенной, И пред ее улыбкой несравненной

Судьба смягчилась, наградив меня Бесценным даром — шелковой перчаткой, Чтоб я достиг вершин отрады сладкой

Но если поражен я нежным оком, Но если ранят сладкие слова, Но если ей любовь дала права Дарить мне свет

Быть верным бы пещере Аполлона, Где он пророком стал, — как знать? — для света Флоренция бы обрела поэта

— Душа, что деешь, мыслишь? Будет с нами Покой и мир иль вечной жить борьбою? — Что ждет — темно;

О, если бы так сладостно и ново Воспеть любовь, чтоб, дивных чувств полна, Вздыхала и печалилась она

Пандольфо, и в неопытные лета, Когда еще не пробил славы час, Кто близко видел вас хотя бы раз, С надеждой

В колечки золотые ветерок Закручивал податливые пряди, И несказанный свет сиял во взгляде Прекрасных

Я изнемог от безответных дум — Про то, как мысль от дум не изнеможет О вас одной; как сердце биться может

Когда из рощи Дафна прочь уйдет — Горнило вспыхнет в кузнице Вулкана: За тяжкий труд кузнец берется рьяно

О вашей красоте в стихах молчу И, чувствуя глубокое смущенье, Хочу исправить это упущенье И к первой

Кто мирозданье создал, показав, Что замысел творца не знал изъяна, Кто воплотил в планетах мудрость плана

На легких крыльях чудо-ангелица На берег опустилася зеленый, Где я ступал, своей судьбой влеком.

Смерть погасила солнце. Легче глазу От стрел слепящих отдыхать впотьмах. Кто жгла и леденила — стала прах.

Ни взгляда, ни лица, ни золотого Сиянья головы ее склоненной. Из уст ее, на небо вознесенной, Никто не

Нет, не читать без судорог ума, Без дрожи чувств, глазами без печали Стихи, что благостью Любви сияли

Лишь ненадолго небо подарило Подлунной чудо — чудо из чудес, Что снова изволением небес К чертогам звездным

Свой пламенник, прекрасней и ясней Окрестных звезд, в ней небо даровало На краткий срок земле;

Уходит жизнь — уж так заведено, — Уходит с каждым днем неудержимо, И прошлое ко мне непримиримо, И то

Любовникам счастливым вечер мил, А я ночами плачу одиноко, Терзаясь до зари вдвойне жестоко, — Скорей

Увы, Амур меня неволит снова, И я, не верный долгу, сознаю, Что повод к недовольству подаю Царице сердца

Земная ль жила золото дала На эти две косы? С какого брега Принес Амур слепительного снега — И теплой

Из недр прозрачных дива ледяного Исходит пламень, жар его велик, Он сушит сердце, в кровь мою проник

Сердца влюбленных с беспощадной силой Тревога леденит, сжигает страсть, Тут не поймешь, чья пагубнее