Сонеты Франческо Петрарки

Душа, покинувшая облаченье, — Такого вновь Природе не создать, — На миг отринь покой и благодать, Взгляни

Как странен свет! Я нынче восхищен Тем, что вчера претило; вижу, знаю, Что муками я счастья достигаю

Покоя дайте мне, вы, думы злые: Амур, Судьба и Смерть — иль мало их? — Теснят повсюду, и в дверях моих

О сладкий взгляд, о ласковая речь, Увижу ль я, услышу ли вас снова? О злато кос, пред кем Любовь готова

Амур, я грешен, но для оправданья Скажу, что сердце злой огонь палит, А разум слаб, когда оно болит

Какое наважденье, чей увет Меня бросает безоружным в сечу, Где лавров я себе не обеспечу, Где смерть

Дохнул в лицо прохладой лавр прекрасный: Здесь рану Фебу бог любви нанес. Я сам в его ярме, влеку свой воз.

Амур меж трав тончайшие тенета Из злата с жемчугами сплел под кроной, Боготворимой мною и зеленой, Хоть

Амур, любовь несчастного пытая, Ты пагубным ведешь меня путем; Услышь мольбу в отчаянье моем, Как ни

И солнце при безоблачной погоде Не так прекрасно (я к нему привык!), И радуга, другая что ни миг, Не

Нет к милости путей. Глуха преграда. И я унес отчаянье с собою Прочь с глаз, где скрыта странною судьбою

Успеха Ганнибал, победе рад, Не смог развить, на лаврах почивая, — Так пусть его ошибка роковая Научит

О эта злополучная бойница! Смертельной ни одна из града стрел Не стала для меня, а я хотел В небытие

Я не был к нападению готов, Не знал, что пробил час моей неволи, Что покорюсь Амуру — высшей воле, Еще

Кто, проявив неумолимый нрав, Не пощадил сограждан при Фарсале, Всплакнул над мужем дочкиным в опале

Когда бы мне листвою горделивой, Которая для молний под запретом, Днесь был венец дарован, как поэтам

На что еще осталось уповать, Когда я столько раз уже обманут? Зачем, когда жалеть тебя не станут, В мольбах

Глас моего твердит мне отраженья, Что дух устал, что изменилось тело, Что сила, как и ловкость, ослабела

О Госпожа, с началом всех начал Над нами ныне сущая по праву. Там, в небесах, твою земную славу Не пурпур

Как встарь, зефир над нежными холмами; Да, вот они, где дивный свет явился Очам моим, что небу полюбился

Когда любовь, как червь, точила ум И дух мой жил надеждою подспудной, Петлистый след искал я, безрассудный

Коль скоро вздохов теплую волну, Знак милости ко мне моей богини, Что пребывает на земле поныне, Ступает

Глаза мои! — зашло то солнце, за которым В нездешние края пора собраться нам… Мы снова будем с ним, —

Смущенный духом, то пою, то плачу, И маюсь, и надеюсь. Скорбный слог И тяжкий вздох — исход моих тревог.

Приют страданий, скромный мой покой, Когда не ведала душа надрыва, Ты был подобьем тихого залива, Где

Я верил в строки, полные огня: Они в моих стенаньях муку явят — И сердце равнодушное растравят, Со временем

В листве зеленой шелестит весна, Но как ее дыханье жалит щеки, Напомнив мне удар судьбы жестокий: Ее

Ты можешь, По, подняв на гребне вала, Швырнуть мою кору в водоворот, Но душу, что незримо в ней живет

О шаг бесцельный, о расчет заочный, О маета, о гордое пыланье, О сердца дрожь, о властное желанье, О

Я Страстью взнуздан, но жестокость шпоры И жесткие стальные удила Она порой ослабит, сколь ни зла, И

Узнав из ваших полных скорби строк О том, как чтили вы меня, беднягу, Я положил перед собой бумагу, Спеша

Когда поднес, решившись на измену, Главу Помпея Риму Птолемей, Притворно Цезарь слезы лил над ней, —

Всегда любил, теперь люблю душою И с каждым днем готов сильней любить То место, где мне сладко слезы

Когда, являя знаки нетерпенья, Смыкая взор, качая головой Иль торопясь быстрей любой другой Избавиться

Но стоит улыбнуться ей, нежданно Явив пред нами тысячи красот, — В глубинах Монджибелло труд замрет Хромого

Есть существа, которые глядят На солнце прямо, глаз не закрывая; Другие, только к ночи оживая, От света

Настолько безрассуден мой порыв, Порыв безумца, следовать упорно За той, что впереди летит проворно

Промозглый воздух и густые тучи, Послушные капризам злого ветра, Неумолимо предвещают ливень;

От смерти горьким сладкий лик не стал, Но смерть пред сладким ликом стала сладкой. Могу лишь длить мгновенья

Чья доброта на небо вознесла Мою печаль и мой укор судьбине, Чтобы моя владычица поныне Являться мне

Тут не гнездо ли Феникса живого? Здесь перья злато-рдяные слагала И под крылом мне сердце согревала Та

Амур, что был со мною неразлучен На этих берегах до неких пор И продолжал со мной, с волнами спор, Который

Сеннуччо мой! Страдая одиноко, Тобой покинут, набираюсь сил: Из тела, где плененным, мертвым был, Ты

Горящий узел, двадцать один год За часом час меня сжимавший яро, Рассекла смерть, — не знал я злей удара;

Я о моей врагине тщетно жду Известий. Столько для догадок пищи, Но сердце упований пепелище Напоминает.

Я жил, довольный жребием своим, Считая зависть чувством вне закона, И пусть судьба к другому благосклонна

Весь день в слезах; ночь посвящаю плачу; Всем бедным смертным отдыхать в покое, Мне ж суждено терзаться

Года идут. Я все бледнее цветом, Все больше похожу на старика, Но так же к листьям тянется рука, Что

Да, Джери, и ко мне жесток подчас Мой милый враг — и для меня бесспорна Смертельная угроза, и упорно

Земля и небо — в безмятежном сне, И зверь затих, и отдыхает птица, И звездная свершает колесница Объезд