Стихи Иннокентия Анненского

(ОД. II, 8) Когда б измена красу губила, Моя Барина, когда бы трогать То зубы тушью она любила, То гладкий

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА Ифигения (I) Пастух (III) Орест (II) Фоант (II) Пилад (III) Вестник (III) Хор из 15

Крадущий у крадущего не подлежит осуждению. Из Талмуда О белый Валаам, Воспетый Скорпионом С кремлевских

1 С душой печальною три тени неразлучны, Они всегда со мной, и вечно их полет Пронзает жизни сон, унылый

Sunt mihi bis septem… Кто сильнее меня — их и сватай… Истомились — и все не слились: Этот сумрак голубоватый

А. А. Мухину Не самодуров и не тлю Москвы мильонно-колокольной, Я горький смех его люблю И крик отчаянья .

Б а я н Над Москвою старой златоглавою Не звезда в полуночи затеплилась, Над ее садочками зелеными, Ой

Когда стихи тебе я отдаю, Их больше бы уж сердце не узнало, И лучшего, что в сердце я таю, Ни разу ты

1. Я люблю Я люблю замирание эха После бешеной тройки в лесу, За сверканьем задорного смеха Я истомы

1. Перед панихидой Сонет Два дня здесь шепчут: прям и нем Все тот же гость в дому, и вянут космы хризантем

В желтый сумрак мертвого апреля, Попрощавшись с звездною пустыней, Уплывала Вербная неделя На последней

Еще не царствует река, Но синий лед она уж топит; Еще не тают облака, Но снежный кубок солнцем допит.

На белом небе всё тусклей Златится горняя лампада, И в доцветании аллей Дрожат зигзаги листопада.

Над высью пламенной Синая Любить туман Ее лучей, Молиться Ей, Ее не зная, Тем безнадежно горячей, Но

Ровно в полночь гонг унылый Свел их тени в черной зале, Где белел Эрот бескрылый Меж искусственных азалий.

О, капли в ночной тишине, Дремотного духа трещотка, Дрожа набухают оне И падают мерно и четко.

Не било четырех… Но бледное светило Едва лишь купола над нами золотило, И, в выцветшей степи туманная

Смычка заслушавшись, тоскливо Волна горит, а луч померк,- И в тени душные залива Вот-вот ворвется фейерверк.

Это — лунная ночь невозможного сна, Так уныла, желта и больна В облаках театральных луна, Свет полос

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА Хор — троянская стража Одиссей | } ахейские цари (II, III) Корифей — старый воин Диомед

Как я любил от городского шума Укрыться в сад, и шелесту берез Внимать, в запущенной аллее сидя… Да жалкую

О Майя, о поток химер неуловимых, Из сердца мечешь ты фонтан живых чудес! Там наслажденья миг, там горечь

Столько хочется сказать, Столько б сердце услыхало, Но лучам не пронизать Частых перьев опахала, — И

Не могу понять, не знаю… Это сон или Верлен?.. Я люблю иль умираю? Это чары или плен? Из разбитого фиала

У раздумий беззвучны слова, Как искать их люблю в тишине я! Надо только, черна и мертва, Чтобы ночь позабылась

С подругой бледною разлуки Остановить мы не могли: Скрестив безжизненные руки, Ее отсюда унесли.

1. Кошмары «Вы ждете? Вы в волненьи? Это бред. Вы отворять ему идете? Нет! Поймите: к вам стучится сумасшедший

1 НОЧЬЮ Ты — море плоское в тот час, когда отбой Валы гудящие угнал перед собой, А уху чудится прибоя

От душной копоти земли Погасла точка огневая, И плавно тени потекли, Контуры странные сливая.

Нависнет ли пламенный зной Иль, пенясь, расходятся волны, Два паруса лодки одной, Одним и дыханьем мы полны.

Падает снег, Мутный и белый и долгий, Падает снег, Заметая дороги, Засыпая могилы, Падает снег… Белые

В раздельной четкости лучей И в чадной слитности видений Всегда над нами — власть вещей С ее триадой

Ночь не тает. Ночь как камень. Плача, тает только лед, И струит по телу пламень Свой причудливый полет.

Мне всегда открывается та же Залитая чернилом страница. Я уйду от людей, но куда же, От ночей мне куда

Простимся, море… В путь пора. И ты не то уж: всё короче Твои жемчужные утра, Длинней тоскующие ночи

Есть книга чудная, где с каждою страницей Галлюцинации таинственно свиты: Там полон старый сад луной

В гроздьях розово-лиловых Безуханная сирень В этот душно-мягкий день Неподвижна, как в оковах.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА Посейдон (II) Кассандра (III) Афина (I) Андромаха (III) Гекуба (I) Менелай (II) Хор

ПЕро нашло мозоль… К покою нет возврата: ТРУдись, как А-малю, ломая А-кростих, ПО ТЕМным вышкам… Вон!

Над синим мраком ночи длинной Не властны горние огни, Но белы скаты и долина. — Не плачь, не плачь, моя

«Милая, милая, где ж ты была Ночью, в такую метелицу?» — Горю и ночью дорога светла, К дедке ходила на мельницу.

Ни яркий май, ни лира Фруга, Любви послушная игла На тонкой ткани в час досуга Вам эту розу родила.

До сих пор это — светлая фея С упоительной лирой Орфея, Для меня это — старый мудрец. По лицу его тяжко

У звезд я спрашивал в ночи: «Иль счастья нет и в жизни звездной?» Так грустны нежные лучи Средь этой

1. Тоска маятника Неразгаданным надрывом Подоспел сегодня срок; В стекла дождик бьет порывом, Ветер пробует крючок.

Обряд похоронный там шел, Там свечи пылали и плыли, И крался дыханьем фенол В дыханья левкоев и лилий.

Какой кошмар! Всё та же повесть… И кто, злодей, ее снизал? Опять там не пускали совесть На зеркала вощеных

Над ризой белою, как уголь волоса, Рядами стройными невольницы плясали, Без слов кристальные сливались

Узорные ткани так зыбки, Горячая пыль так бела,- Не надо ни слов, ни улыбки: Останься такой, как была;

Сквозь листву просвет оконный Синью жгучею залит, И тихонько ветер сонный Волоса мне шевелит… Не доделан