Стихи Иосифа Бродского

Осень — хорошее время, если вы не ботаник, если ботвинник паркета ищет ничью ботинок: у тротуара явно

Августовские любовники, августовские любовники проходят с цветами, невидимые зовы парадных их влекут

На объективность Зла и добра, больно умён, грань почто топчешь? Та ли пора? Милый Дамон, глянь, на что ропщешь.

Меня окружают молчаливые глаголы, похожие на чужие головы глаголы, голодные глаголы, голые глаголы, главные

I Дождь в Роттердаме. Сумерки. Среда. Раскрывши зонт, я поднимаю ворот. Четыре дня они бомбили город

Весы качнулись. Молвить не греша, ты спятила от жадности, Параша. Такое что-то на душу, спеша разбогатеть

Северозападный ветер его поднимает над сизой, лиловой, пунцовой, алой долиной Коннектикута.

Закричат и захлопочут петухи, загрохочут по проспекту сапоги, засверкает лошадиный изумруд, в одночасье

Я обнял эти плечи и взглянул на то, что оказалось за спиною, и увидал, что выдвинутый стул сливался с

Осень выгоняет меня из парка, сучит жидкую озимь и плетется за мной по пятам, ударяется оземь шелудивым

Дорогой Карл Двенадцатый, сражение под Полтавой, слава Богу, проиграно. Как говорил картавый, время покажет

«Пролитую слезу из будущего привезу, вставлю ее в колечко. Будешь глядеть одна, надевай его на безымянный, конечно».

В кустах Финляндии бессмертной, где сосны царствуют сурово, я полон радости несметной, когда залив и

I Если кончу дни под крылом голубки, что вполне реально, раз мясорубки становятся роскошью малых наций

Виктору Голышеву Птица уже не влетает в форточку. Девица, как зверь, защищает кофточку. Поскользнувшись

Второе Рождество на берегу незамерзающего Понта. Звезда Царей над изгородью порта. И не могу сказать

Тихотворение мое, мое немое, однако, тяглое — на страх поводьям, куда пожалуемся на ярмо и кому поведаем

Ты забыла деревню, затерянную в болотах залесенной губернии, где чучел на огородах отродясь не держат

Прощай, позабудь и не обессудь. А письма сожги, как мост. Да будет мужественным твой путь, да будет он

1 На склоне лет я на ограду влез Я удовлетворял свой интерес к одной затворнице и зная что между нами

Время года — зима. На границах спокойствие. Сны переполнены чем-то замужним, как вязким вареньем.

В те времена, в стране зубных врачей, чьи дочери выписывают вещи из Лондона, чьи стиснутые клещи вздымают

1 Сдав все свои экзамены, она к себе в субботу пригласила друга, был вечер, и закупорена туго была бутылка

Волхвы пришли. Младенец крепко спал. Звезда светила ярко с небосвода. Холодный ветер снег в сугроб сгребал.

Чердачное окно отворено. Я выглянул в чердачное окно. Мне подоконник врезался в живот. Под облаками кувыркался голубь.

Ноябрьским днём, когда защищены от ветра только голые деревья, а всё необнажённое дрожит, я медленно

Сохрани мою тень. Не могу объяснить. Извини. Это нужно теперь. Сохрани мою тень, сохрани. За твоею спиной

Если вдруг забредаешь в каменную траву, выглядящую в мраморе лучше, чем наяву, иль замечаешь фавна, предавшегося

Переживи всех. Переживи вновь, словно они — снег, пляшущий снег снов. Переживи углы. Переживи углом.

                                                     М. Б. Мы будем жить с тобой на берегу, отгородившись

Сумерки. Снег. Тишина. Весьма тихо. Аполлон вернулся на Демос. Сумерки, снег, наконец, сама тишина —

Заморозки на почве и облысенье леса, небо серое цвета кровельного железа. Выходя во двор нечётного октября

Осень. Оголённость тополей раздвигает коридор аллей в нашем не-именьи. Ставни бьются друг о друга.

I На прощанье — ни звука. Граммофон за стеной. В этом мире разлука — лишь прообраз иной. Ибо врозь, а

Дорогая, я вышел сегодня из дому поздно вечером подышать свежим воздухом, веющим с океана. Закат догорал

Ниоткуда с любовью, надцатого мартобря, дорогой, уважаемый, милая, но не важно даже кто, ибо черт лица

Не забывай никогда, как хлещет в пристань вода, и как воздух упруг — как спасительный круг.

Все это было, было. Все это нас палило. Все это лило, било, вздергивало и мотало, и отнимало силы, и

… И Пушкин падает в голубоватый колючий снег Э. Багрицкий. … И тишина. И более ни слова. И эхо.

Сын! Если я не мертв, то потому что, связок не щадя и перепонок, во мне кричит всё детское: ребенок один

Из пасти льва струя не журчит и не слышно рыка. Гиацинты цветут. Ни свистка, ни крика. Никаких голосов.

Мой Tелемак, Tроянская война окончена. Кто победил — не помню. Должно быть, греки: столько мертвецов

Страницу и огонь, зерно и жернова, секиры острие и усеченный волос — Бог сохраняет все; особенно — слова

Дверь хлопнула, и вот они вдвоем стоят уже на улице. И ветер их обхватил. И каждый о своем задумался

Еще пробирались на ощупь к местам за столом женихи, а страшную весть на площадь уже принесли пастухи.

Гулко дятел стучит по пустым деревам, не стремясь достучаться. Дождь и снег, пробивающий дым, заплетаясь

Слепые блуждают ночью. Ночью намного проще. Перейти через площадь. Слепые живут наощупь. Наощупь, трогая

Холуй трясется. Раб хохочет. Палач свою секиру точит. Тиран кромсает каплуна. Сверкает зимняя луна.

«Сегодня ночью снился мне Петров. Он, как живой, стоял у изголовья. Я думала спросить насчет здоровья

Меня упрекали во всем, окромя погоды, и сам я грозил себе часто суровой мздой. Но скоро, как говорят