Стихи Ивана Тургенева

Я возвращался с охоты и шел по аллее сада. Собака бежала впереди меня. Вдруг она уменьшила свои шаги

Я проходил по улице… меня остановил нищий, дряхлый старик. Воспаленные, слезливые глаза, посинелые губы

Когда при мне превозносят богача Ротшильда, который из громадных своих доходов уделяет целые тысячи на

I Люблю я вечером к деревне подъезжать, Над старой церковью глазами провожать Ворон играющую стаю;

— Что значат эти стоны? — Я страдаю, страдаю сильно. — Слыхал ли ты плеск ручья, когда он толкается о каменья?

Нас двое в комнате: собака моя и я. На дворе воет страшная, неистовая буря. Собака сидит передо мною

— Почему вы так дорожите бессмертием души? — спросил я. — Почему? Потому что я буду тогда обладать Истиной

Гуляют тучи золотые Над отдыхающей землей; Поля просторные, немые Блестят, облитые росой; Ручей журчит

Я долго стоял неподвижно И странные строки читал, И очень мне дики казались Те строки, что Фет написал.

Утро туманное, утро седое, Нивы печальные, снегом покрытые, Нехотя вспомнишь и время былое, Вспомнишь

Я видел спор двух близнецов. Как две капли воды походили они друг на друга всем: чертами лица, их выражением

Где-то, когда-то, давно-давно тому назад, я прочел одно стихотворение. Оно скоро позабылось мною… но

Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, — ты один мне поддержка и опора, о

Вы говорили мне — что мы должны расстаться — Что свет нас осудил — что нет надежды нам; Что грустно вам

Я читал байроновского «Манфреда»… Когда я дошел до того места, где дух женщины, погубленной Манфредом

Я вижу громадное здание. В передней стене узкая дверь раскрыта настежь; за дверью — угрюмая мгла.

Я стоял на вершине пологого холма; передо мною — то золотым, то посеребренным морем — раскинулась и пестрела

Все говорят: любовь — самое высокое, самое неземное чувство. Чужое я внедрилось в твое: ты расширен —

На твой балкон взобраться снизу Я не могу, краса моя! Вотще к нему вздымаю руки, Его достигнуть мне нельзя!

Луна плывет высоко над землею Меж бледных туч; Но движет с вышины волной морскою Волшебный луч.

Долгие, белые тучи плывут Низко над темной землею… Холодно… лошади дружно бегут, Еду я поздней порою…

Нет, никогда передо мной, Ни в час полудня, в летний зной, Ни в тихий час перед зарею, Не водворялся

Я сидел у раскрытого окна… утром, ранним утром первого мая. Заря еще не занималась; но уже бледнела

В нем было всё нужное для того, чтобы сделаться бичом своей семьи. Он родился здоровым; родился богатым —

О чем бы ни молился человек — он молится о чуде. Всякая молитва сводится на следующую: «Великий боже

Брожу над озером… туманны Вершины круглые холмов, Темнеет лес, и звучно-странны Ночные клики рыбаков.

Он вырос в доме старой тетки Без всяких бед, Боялся смерти да чахотки В пятнадцать лет. В семнадцать

А. Н. Ховриной Что тебя я не люблю — День и ночь себе твержу. Что не любишь ты меня — С тихой грустью вижу я.

Гроза промчалась низко над землёю… Я вышел в сад; затихло всё кругом — Вершины лип облиты мягкой мглою

У меня был товарищ — соперник; не по занятиям, не по службе или любви; но наши воззрения ни в чем не

Снилось мне, что сидит нас человек двадцать в большой комнате с раскрытыми окнами. Между нами женщины

Как пуст, и вял, и ничтожен почти всякий прожитой день! Как мало следов оставляет он за собою!

Я боюсь, я избегаю фразы; но страх фразы — тоже претензия. Так, между этими двумя иностранными словами

Отсутствующими очами Увижу я незримый свет, Отсутствующими ушами Услышу хор немых планет. Отсутствующими

По улице столицы мчится вприпрыжку молодой еще человек. Его движенья веселы, бойки; глаза сияют, ухмыляются

Как приливала к сердцу Вся кровь в груди моей, Когда в меня вперялись Лучи твоих очей! Мне долго непонятен

Среди людей, мне близких… и чужих, Скитаюсь я — без цели, без желанья. Мне иногда смешны забавы их… Мне

Ты всегда говорил правду, великий наш певец; ты сказал ее и на этот раз. «Суд глупца и смех толпы»… Кто

У бабы-вдовы умер ее единственный двадцатилетний сын, первый на селе работник. Барыня, помещица того

Изжелта-серый, сверху рыхлый, испо́днизу твердый, скрыпучий песок… песок без конца, куда ни взглянешь!

Простота! простота! Тебя зовут святою… Но святость — не человеческое дело. Смирение — вот это так.

Откуда веет тишиной? Откуда мчится зов? Что дышит на меня весной И запахом лугов? Чего тебе, душа моя

Я шел по широкому полю, один. И вдруг мне почудились легкие, осторожные шаги за моей спиною… Кто-то шел

К чему твержу я стих унылый, Зачем, в полночной тишине, Тот голос страстный, голос милый Летит и просится

Через поля к холмам тенистым Промчался ливень… Небо вдруг Светлеет… Блеском водянистым Блестит зеленый

Вершины Альп… Целая цепь крутых уступов… Самая сердцевина гор. Над горами бледно-зеленое, светлое, немое небо.

О лазурное царство! О царство лазури, света, молодости и счастья! Я видел тебя… во сне. Нас было несколько

Стройно и тихо проходишь ты по жизненному пути, без слез и без улыбки, едва оживленная равнодушным вниманием.

Ты заплакал о моем горе; и я заплакал из сочувствия к твоей жалости обо мне. Но ведь и ты заплакал о

Конь мой ржет и бьет копытом. Мне напомнил он о ней — О блаженстве позабытом Быстрых, пламенных очей.