Стихи Константина Бальмонта

Язык, великолепный наш язык. Речное и степное в нем раздолье, В нем клекоты орла и волчий рык, Напев

В замке был веселый бал, Музыканты пели. Ветерок в саду качал Легкие качели. В замке, в сладостном бреду

Осень обещала: » Я озолочу» А Зима сказала: «Как я захочу» А Весна сказала: «Ну-ка, ну, Зима».

Ты — шелест нежного листка, Ты — ветер, шепчущий украдкой, Ты — свет, бросаемый лампадкой, Где брезжит

Есть в русской природе усталая нежность, Безмолвная боль затаенной печали, Безвыходность горя, безгласность

Жизнь коротка и быстротечна, И лишь литература вечна. Поэзия душа и вдохновенье, Для сердца сладкое томленье.

Меж прошлым и будущим нить Я тку неустанной проворной рукою: Хочу для грядущих столетий покорно и честно

Лес совсем уж стал сквозистый, Редки в нем листы. Скоро будет снег пушистый Падать с высоты.

Одуванчик, целый мир, Круглый как земля, Ты зовешь меня на пир, Серебря поля. Ты мне ясно говоришь: Расцветай с Весной.

Есть слово — и оно едино. Россия. Этот звук — свирель. В нем воркованье голубино. Я чую поле, в сердце

Светло-пушистая, Снежинка белая, Какая чистая, Какая смелая! Дорогой бурною Легко проносится, Не ввысь

Немая тень среди чужих теней, Я знал тебя, но ты не улыбалась,- И, стройная, едва-едва склонялась Под

Я был в избушке на курьих ножках. Там все как прежде. Сидит Яга. Пищали мыши, и рылись в крошках.

Поспевает брусника, Стали дни холоднее, И от птичьего крика В сердце стало грустнее. Стаи птиц улетают

Я ненавижу всех святых, Они заботятся мучительно О жалких помыслах своих, Себя спасают исключительно.

Хорошо меж подводных стеблей. Бледный свет. Тишина. Глубина. Мы заметим лишь тень кораблей.

Фея сделала находку: Листик плавал по воде. Из листка построив лодку, Фея плавает везде. Под стеной речного

В лазоревой воде, в жемчужных берегах, Плыла русалка в блеске чудном Она глядела вдаль, скользила в тростниках

Мой друг, есть радость и любовь, Есть все, что будет вновь и вновь, Хотя в других сердцах, не в наших.

Сонет Как ясен август, нежный и спокойный, Сознавший мимолетность красоты. Позолотив древесные листы

Ты дала мне амулет, Для веселий и побед, Странно в нем сияют светы. Ты дала мне амулет В той стране

В тусклом беззвучном Шеоле Дремлют без снов рефаимы, Тени умерших на воле, Мертвой неволей хранимы.

Словно усыпаны хлопьями снега, Искрятся яблони, млея в цветах Ветер, о ветви ударив с разбега, Шепчет

С лодки скользнуло весло. Ласково млеет прохлада. «Милый! Мой милый!» — Светло, Сладко от беглого взгляда.

Все мне грезится Море да Небо глубокое, Бесконечная грусть, безграничная даль, Трепетание звезд, их мерцанье

Скользят стрижи в лазури неба чистой. — В лазури неба чистой горит закат. — В вечерний час как нежен

1 Нежный жемчуг, Маргарита, — Как поют в испанских песнях, — Пели ангелы на Небе В день рожденья твоего.

В чисто поле я пошел, В чисто поле я пришел, На Восток я поглядел, На Востоке камень бел, На Востоке

1 И да, и нет — здесь все мое, Приемлю боль — как благостыню, Благославляю бытие, И если создал я пустыню

Вспоенная соленой морскою глубиной, Вся дышащая влагой, мечтой, и тишиной, — О Ночь, побудь со мной

Начало жизни, это — утро Мая, Ее конец — отравленный родник. Предсмертным бурям вечности внимая, Дух

Легкий лист, на липе млея, Лунный луч в себя вобрал. Спит зеленая аллея, Лишь вверху поет хорал.

Тот, пред Кем, Незримым, зримо Все, что в душах у людей, Тот, пред Кем проходят мимо Блески дымные страстей

(ворожба) Я ложусь, благословись, Встану я, перекрестясь, Из избы пойду дверями, Из сеней я воротами

В воздухе нежном прозрачного мая Дышит влюбленность живой теплоты: В легких объятьях друг друга сжимая

Графине Е.Н. Толстой Жемчужина морей, Цветущий Остров дремлет, И в пышности своей Волнам влюбленным внемлет.

1 Уж ночь. Калитка заперта. Аллея длинная пуста. Окован бледною Луной, Весь парк уснул во мгле ночной.

Есть другие планеты, где ветры певучие тише, Где небо бледнее, травы тоньше и выше, Где прерывисто льются

Необозримая равнина, Неумолимая земля, Леса, холмы, болота, тина, Тоскливо-скудные поля. Полгода — холод

Свеча горит и меркнет и вновь горит сильней, Но меркнет безвозвратно сиянье юных дней, Гори же, разгорайся

В детстве искра из камина Брызнет, бросится — и нам В этом целая картина, Пляшут тени по стенам.

Сумрачные области совести моей, Чем же вы осветитесь на исходе дней, — Сумраки отчаянья, дыма, и страстей?

Ты здесь, со мною, так близко-близко. Я полон счастья. В душе гроза. Ты цепенеешь — как одалиска, Полузакрывши

Я цветок, и счастье аромата, Мне самой Судьбою суждено, От восхода Солнца до заката Мне дышать, любить

Я войду в зачарованный грот, Я узнаю всю сладость земную, Там красавица милого ждет, Я воздушно ее поцелую.

Мне кажется, что я не покидал России, И что не может быть в России перемен. И голуби в ней есть.

Помнишь, миленький дружок, Помнишь, деточка моя: «Петушок, да петушок, Золотой он гребешок», Сказку сказывал я.

У неё глаза морского цвета, И живёт она как бы во сне. От весны до окончанья лета Дух её в нездешней стороне.

— Mamma, mamma! perch’e lo dicesti? — Figlia, figlia! perch’e lo facesti? * Из неумирающих разговоров

Женщина — с нами, когда мы рождаемся, Женщина — с нами в последний наш час. Женщина — знамя, когда мы