Стихи Константина Бальмонта

В замке был веселый бал, Музыканты пели. Ветерок в саду качал Легкие качели. В замке, в сладостном бреду

Язык, великолепный наш язык. Речное и степное в нем раздолье, В нем клекоты орла и волчий рык, Напев

Поспевает брусника, Стали дни холоднее, И от птичьего крика В сердце стало грустнее. Стаи птиц улетают

Светло-пушистая, Снежинка белая, Какая чистая, Какая смелая! Дорогой бурною Легко проносится, Не ввысь

Жизнь коротка и быстротечна, И лишь литература вечна. Поэзия душа и вдохновенье, Для сердца сладкое томленье.

Я был в избушке на курьих ножках. Там все как прежде. Сидит Яга. Пищали мыши, и рылись в крошках.

Лес совсем уж стал сквозистый, Редки в нем листы. Скоро будет снег пушистый Падать с высоты.

Ты — шелест нежного листка, Ты — ветер, шепчущий украдкой, Ты — свет, бросаемый лампадкой, Где брезжит

Меж прошлым и будущим нить Я тку неустанной проворной рукою: Хочу для грядущих столетий покорно и честно

Одуванчик, целый мир, Круглый как земля, Ты зовешь меня на пир, Серебря поля. Ты мне ясно говоришь: Расцветай с Весной.

Осень обещала: » Я озолочу» А Зима сказала: «Как я захочу» А Весна сказала: «Ну-ка, ну, Зима».

Есть в русской природе усталая нежность, Безмолвная боль затаенной печали, Безвыходность горя, безгласность

Есть слово — и оно едино. Россия. Этот звук — свирель. В нем воркованье голубино. Я чую поле, в сердце

Немая тень среди чужих теней, Я знал тебя, но ты не улыбалась,- И, стройная, едва-едва склонялась Под

Я ненавижу всех святых, Они заботятся мучительно О жалких помыслах своих, Себя спасают исключительно.

Я с ужасом теперь читаю сказки — Не те, что все мы знаем с детских лет. О, нет: живую боль — в ее огласке

Вечер. Взморье. Вздохи ветра. Величавый возглас волн. Близко буря. В берег бьется Чуждый чарам черный челн.

Безумие и разум равноценны, Как равноценны в мире свет и тьма. В них — два пути, пока мы в мире пленны

Тебя я хочу, мое счастье, Моя неземная краса! Ты — солнце во мраке ненастья, Ты — жгучему сердцу роса!

Царь муравейный С свитой фейной Вздумал войну воевать. Всех он букашек, С кашек, с ромашек, Хочет теперь убивать.

Раковинки, камешки, игрушки, Сказки-травки в зеркале реки. Жил Старик и говорит Старушке: — Мы с тобой

Чем тоньше влажный прах, чем Влага бестелесней, Тем легче пенности слагают кружева. Чем ты в своих мечтах

Можно петь немолчные хвалы, Говоря всегда одно и то же. Я люблю провалы горной мглы, Где кричат голодные

Я больше ее не люблю, А сердце умрет без любви. Я больше ее не люблю, — И жизнь мою смертью зови.

Ты мне была сестрой, то нежною, то страстной, И я тебя любил, и я тебя люблю. Ты призрак дорогой… бледнеющий…

Я люблю тебя больше, чем Море, и Небо, и Пение, Я люблю тебя дольше, чем дней мне дано на земле.

Поля затянуты недвижной пеленой, Пушисто-белыми снегами. Как будто навсегда простился мир с Весной, С

Странный Волк у этой Феи Я спросил его Ты злой? — Он лизнул цветок лилеи, И мотнул мне головой.

Радость может ждать на каждом повороте. Не грусти. Не надо. Посмотри в окно. Осень, в желтых листьях

Залетевшая в комнату бабочка бьется О прозрачные стекла воздушными крыльями. А за стеклами небо родное

Меж древних гор жил сказочный старик, Безумием объятый необычным. Он был богач, поэт — и часовщик.

Девица волшебная, богиня-Громовница, Моя полюбовница Лежала в гробу. И ветры весенние плакали жалостно

В глухие дни Бориса Годунова, Во мгле Российской пасмурной страны, Толпы людей скиталися без крова, И

Свежий запах душистого сена мне напомнил далекие дни, Невозвратного светлого детства предо мной загорелись огни;

Ветер, Ветер, Ветер, Ветер, Что ты в ветках все шумишь? Вольный Ветер, Ветер, Ветер, Пред тобой дрожит

Я вновь хочу быть нежным, Быть кротким навсегда, Прозрачным и безбрежным, Как воздух и вода.

Волна бежит. Волна с волною слита. Волна с волною слита в одной мечте. Прильнув к скалам, они гремят сердито.

Сон жуткий пережил вчера я наяву. По улице я шел — один, не я всегдашний, Лишь тело, труп меня, что телом я зову.

В воскресенье матушка замуж отдала, В понедельник Горе привязалось к ней. «Ты скажи мне, матушка, как

Мы унижаемся и спорим С своею собственной душой. Я на год надышался Морем, И на год я для всех чужой.

Душа — прозрачная среда Где светит радуга всегда, В ней свет небесный преломлен, В ней дух, который в

Жить среди беззакония, Как дыханье ветров, То в волнах благовония, То над крышкой гробов. Быть свободным

Там на море-Океане, Там на острове-Буяне, Светит камень-Алатырь, А кругом и даль и ширь На огне там есть

1 Я видел правду только раз, Когда солгали мне. И с той поры, и в этот час, Я весь горю в огне.

Дым встает, и к белой крыше Под упорством ветра льнет. Встало Солнце. Ветер тише. Дым воздушный отдохнет.

И плыли они без конца, без конца, Во мраке, но с жаждою света. И ужас внезапный объял их сердца, Когда

Они стучали в дверь поочередно. Стучали долго. Ночь была темна. С небесной выси тускло и бесплодно Глядела

Мой лучший брат, мой светлый гений, С тобою слился я в одно. Меж нами цепь одних мучений, Одних небесных

О, жизни волненье! О, свет и любовь! Когда же мы встретимся вновь? Когда я узнаю не сны наяву, А радостный

Красный цвет — горячий цвет, Голубой — холодный. Оба шлют глазам привет, Но мечтой несродной.