Стихи Константиноса Кавафиса

Вкусили от запретного плода. Опустошенные, встают. Но смотрят друг на друга. Поспешно одеваются.

Веками не видели в Дельфах богаче даров и щедрей, чем эти дары Птолемеев, двух братьев, двух властных

О том, во что мы верим, Юлиан сказал бездумно: «Прочитал, познал и не признал», — всем на смех воображая

Была вульгарной эта комната и нищей, над подозрительной таверной затаилась. В окно виднелся грязный узкий

Под вечер принесли нам из таверны Ремония, израненного в драке. Бесчувственный лежал он на постели перед

Учеником Саккаса был два года он, но и Саккас, и философия ему приелись. Потом политикой увлекся.

Всесильный Митридат — в зените славы, властитель знаменитых городов, могучих армий и флотилий повелитель

Как горек твой удел, когда тебе, взращенному для дел великих и прекрасных, судьба злосчастная отказывает

Честь вечная и память тем, кто в буднях жизни воздвиг и охраняет Фермопилы, кто, долга никогда не забывая

И так бы это скоро кончилось. Я мог понять по опыту. Но слишком быстро пришла Судьба, чтобы прервать наш срок.

В Антиохии безвестный эдоссец пишет и пишет неустанно. Восемьдесят три песни написаны. Последняя готова сегодня.

Сверкало зеркало у входа в дом богатый, одно из тех зеркал, огромных и старинных. чей возраст восемьдесят

Сложи лишь несколько строчек, Рафаил, — в память Аммона, нашего поэта, изящно-точных. Ведь тебе по силам

Мешаем мы богам творить благодеянья, за краткий век не накопив ни опыта, ни знанья. На благо дивные дела

Вот усилия наши, усилия обреченных. Мы в усилиях наших подобны защитникам Трои. Порой удача улыбнется

Взяла моряка в бурю темная пучина. А мать еще не знает и во спасенье сына теплит Богородице свечу высоку

Пусть ветреники ветреником числят. В делах серьезных никогда усердие не изменяло мне. И я уверен — точней

Зачем разбили мы кумиры их, зачем изгнали их из древних храмов? — изгнание для них не стало смертью.

Был недоволен Селевкид Деметрий, узнав о том, в сколь жалком состоянье в Италию явился Птолемей.

За полночь на дворе. Быстро минуло время, да, с девяти, как засветил я лампу, сел вот на этом мосте и

О чем-то рядом говорили, это нечто мое вниманье привлекло к дверям кофейни. И я увидел ослепительное

Однажды Аполлоний говорил о том, что есть же правильное воспитанье, юнцу, который строил роскошный дом

Один однообразный день сменяет другой, такой же скучный и однообразный, все то же нас сегодня ожидает

Волнующая есть одна подробность венчания на царство Иоанна Кантакузина и госпожи Ирины, дочери Андроника Асеня.

В этих комнатах темных, где мне суждено тяжкие дни влачить, я ищу хоть одно окно, во мраке кружа.

Страхом охвачены и подозреньем, ум возбужден, и тревога сквозит во взоре, строим столь отчаянно спасительные

Ты позаботься об искусной гравировке. Величье, строгость в выражении лица. А диадему лучше сузить: лично

Я церкви Греции люблю — их шестикрьшья, звоны, обрядовое серебро, светильники, иконы, лампады, чаши

Полны театры. Всюду музыкальный гам. Распутство, пьянство здесь и состязанье там — софисты, как гимнасты

Когда задумаешь отправиться к Итаке, молись, чтоб долгим оказался путь, путь приключений, путь чудес и знаний.

Зачем на площади сошлись сегодня горожане? Сегодня варвары сюда прибудут. Так что ж бездействует сенат

Дни будущего предо мной стоят цепочкой радужной свечей зажженных — живых, горячих, золотистых свечек.

Когда его отвергли македонцы и оказали предпочтенье Пирру, Деметрий (сильный духом) не по-царски повел

Сказал ты: «Еду в край чужой, найду другое море и город новый отыщу, прекраснее, чем мой, где в замыслах

Благоприятное оставил впечатление за десять дней, что в Александрии провел, Аристомен, сын Менелая, Западной

Родные голоса… но где же вы? — одни давным-давно мертвы, другие потеряны, как если бы мертвы.

Увидав мертвым славного Патрокла — он был так молод, храбр и полон силы, — заплакали и кони грозного Ахилла;

Он каждый раз себе клянется начать совсем другую жизнь. Но ведь как только ночь приходит, имея собственное

В Пелопоннесе лучше всех ваятелей Дамон. Искусным резцом на мраморе паросском он вырезает теперь Диониса

Ужасный Сфинкс набросился внезапно, оскалив зубы, выпустивши когти, собрав в бросок всю жизненную силу.

Пожалуй, здесь недурно постоять. Не прочь полюбоваться я пейзажем, лазурной чистотой морского утра и

Указ, которым император Алексей почтил достойно память матери своей, благочестивой, мудрой Анны Далассины

Гордится Антиохия великолепьем зданий, и красотою улиц, и видом живописным окрестностей своих, и множеством

Сломалось колесо. Любой другой бы — в слезы: примчаться первый мог! Но что мне эта слава, когда, чуть

Вот этот, кто похож на тетрадрахму, когда лицо его улыбка озаряет, его прекрасное и тонкое лицо, — есть

Я Птолемей, нет равных мне под солнцем! В любом я наслажденье искушен, что Селевкид? — он попросту смешон.

И вот с похорон воротилась сестра достойно прожившего век свой царя Коммагены, в словесности знавшего

Я эту память в слове удержать хочу… Такую хрупкую… Она почти растаяла вдали, за дымкой отроческих лет.