Короткие стихи Владимира Высоцкого
На Братских могилах не ставят крестов, И вдовы на них не рыдают, К ним кто-то приносит букеты цветов
Не сгрызть меня — Невеста я! Эх, жизнь моя Интересная! Кружи-ворожи, Кто стесняется? Подол придержи —
Слева бесы, справа бесы. Нет, по новой мне налей! Эти — с нар, а те — из кресел, — Не поймёшь, какие злей.
Что брюхо-то поджалось-то — Нутро почти видно? Ты нарисуй, пожалуйста, Что прочим не дано. Пусть вертит
Сколько вырвано жал, Сколько порвано жил! Свет московский язвил, но терпел. Год по году бежал, Жаль
Ты роли выпекала, как из теста: Жена и мать, невеста и вдова… И реки напечатанного текста В отчаянные
И фюрер кричал, от завода бледнея, Стуча по своим телесам, Что если бы не было этих евреев, То он бы
Не давали мне покоя Твои руки, твои губы, Мое дело воровское Шло на убыль, шло на убыль. Я всё реже
Вы обращались с нами строго, Порою так, что — ни дыши, Но ведь за строгостью так много Большой и преданной души.
Цыган кричал, коня менял: «С конём живётся вольно. Не делай из меня меня, С меня — меня довольно!
Слухи по России верховодят И со сплетней в терции поют. Ну а где-то рядом с ними ходит Правда, на которую плюют.
Понятие «кресло» — интересно: Ведь в креслах отдыхают. Так почему же словом «кресло» Рабочье место называют?
… кругом, словно голенький, Вспоминаю и мать, и отца — Грустно им. Гуляют параноики, Чахлые сажают деревца.
Чистый мёд, как нектар из пыльцы, Пью и думаю, стоя у рынка: Злую шутку сыграли жрецы С золотыми индейцами Инка.
Быть может, о нём не узнают в стране И не споют в хоралах, Он брал производную даже во сне И сдачу считал
Нам своих артистов жалко — Холили, лелеяли! А они, едрёна палка, Ходят Галилеями! Ну а Ваши — злое семя!
Как заарканенный — Рядом приставленный, Дважды пораненный, Дважды представленный.
Не возьмут и невзгоды в крутой оборот — Мне плевать на поток новостей: Мои верные псы сторожат у ворот
Пенсионер Василий Палыч Кочин (Который все газеты прочитал, Страдал футболом и болезнью почек) О прелестях
Сколько лет, сколько лет Всё одно и то же: Денег нет, женщин нет, Да и быть не может. Сколько лет воровал
Не пессимист Вы и не циник, И Вы — наш друг! А что нам надо? Желаем Вам ещё полтинник — Без перемен…
Нет друга, но смогу ли Не вспоминать его — Он спас меня от пули И много от чего. Ведь если станет плохо
Снег удлинил в два раза все столбы, А ветер сбросил мощь свою со счётов И не сметает снежные грибы, Высокие
Что ж сидишь ты сиднем, Да ещё в исподнем? Ну-ка, братка, выйдем В хмеле прошлогоднем! Кабы нам в двустволку
Есть всегда и стол, и кров В этом лучшем из миров, Слишком много топоров В этом лучшем из миров, Предостаточно
Клубу «ВАМИтяне» Десять лет! Ей-ей, Побывал, как в бане, В этот юбилей.
Не могу ни выпить, ни забыться. Стих пришёл — и замысел высок. Не мешайте, дайте углубиться!
Где девочки? Маруся, Рая, Роза? Их с кондачка пришлёпнула ЧеКа, А я — живой, я — только что с Привоза
Жил-был человек, который очень много видел И бывал бог знает где и с кем, Всё умел, всё знал, и даже
Кончился срок, мой друг приезжает, Благодарю судьбу я. Кончился срок — не который мотают, А тот, на который вербуют.
Пишет мне сестричка, только В буквы слёзы льёт, Пишет, что гуляет Колька — Только дым идёт.
Стреляли мы по черепу — на счастье. И я был всех удачливей в стрельбе. Бах! Расколол на три неравных
Что ни слух — так оплеуха! Что ни мысли — грязные. Жисть-жистяночка, житуха! Житие прекрасное!
В Средней Азии — безобразие (Мне письмо передали с оказией): Как воскресение — так землетрясение, В аэропортах —
Заживайте, раны мои, Вам два года с гаком! Колотые, рваные, Дам лизать собакам. Сиротиночка моя, Губки твои алы!
Как хорошо ложиться одному Часа так в два, в двенадцать по-московски, И знать, что ты не должен никому
Не печалься, не качайся Под тяжёлой ношей золотой, Ведь на приисках начальство С позолоченной душой!
Слезливое море вокруг разлилось, И вот принимаю я слёзную ванну, — Должно быть, по морю из собственных
Когда наши устои уродские Разнесла революция в прах, Жили-были евреи Высоцкие, Не известные в высших кругах.
Здесь сидел ты, Валет, Тебе счастия нет, Тебе карта всегда не в цвет. Наши общие дни Ты в душе сохрани
А ну-ка, пей-ка, Кому не лень! Вам жизнь — копейка, А мне — мишень. Который в фетрах, Давай на спор
Сорняков, когда созреют, — Всякий опасается. Дураков никто не сеет — Сами нарождаются.
Шофёр самосвала, не очень красив, Показывал стройку и вдруг заодно Он мне рассказал трюковой детектив
В тайгу! На санях, на развалюхах, В соболях или в треухах И богатый, и солидный, и убогий. Бегут В неизведанные
За меня невеста отрыдает честно, За меня ребята отдадут долги, За меня другие отпоют все песни, И, быть
Мне бы те годочки миновать, А отшибли почки — наплевать! Знаю, что досрочки не видать, Только бы не стали
«Не дыми, голова трещит!» — «Потерпи, покурю!..» — «Что же это такое, товарищи!..» — «Я кому говорю!..»
Не зря лягушата сидят — Посажены дом сторожить, А главный вопрос лягушат: Впустить — не впустить?
Мог бы быть я при тёще, при тесте, Только их и в живых уже нет. А Париж? Что Париж! Он на месте.
Конец спектакля. Можно напиваться! И повод есть, и веская причина. Конечно, тридцать, так сказать, —