Стихи Михаила Лермонтова

Мой дом везде, где есть небесный свод, Где только слышны звуки песен, Всё, в чем есть искра жизни, в

Вам красота, чтобы блеснуть, Дана; В глазах душа, чтоб обмануть, Видна!.. Но звал ли вас хоть кто-нибудь: Она?

(Речка, кругом широкие долины, курган, на берегу издохший конь лежит близ кургана, и вороны летают над ним.

Великий муж! Здесь нет награды, Достойной доблести твоей! Ее на небе сыщут взгляды, И не найдут среди людей.

V Демон 1 Печальный Демон, дух изгнанья, Блуждал под сводом голубым, И лучших дней воспоминанья Чредой

И на театре, как на сцене света. Мы не выходим из балета: Захочется ль кому К честям и званиям пробить

Когда во тьме ночей мой, не смыкаясь, взор Без цели бродит вкруг, прошедших дней укор Когда зовет меня

Когда последнее мгновенье Мой взор навеки омрачит И в мир, где казнь или спасенье, Душа поэта улетит

(Дума) I Он спит последним сном давно, Он спит последним сном, Над ним бугор насыпан был, Зеленый дерн кругом.

1 Опять, народные витии, За дело падшее Литвы На славу гордую России Опять шумя восстали вы.

Плачь! Плачь! Израиля народ, Ты потерял звезду свою; Она вторично не взойдет – И будет мрак в земном краю;

Примите дивное посланье Из края дальнего сего; Оно не Павлово писанье – Но Павел вам отдаст его.[1] Увы!

Сижу я в комнате старинной Один с товарищем моим, Фонарь горит, и тенью длинной Пол омрачен.

1 Я не могу ни произнесть, Ни написать твое названье: Для сердца тайное страданье В его знакомых звуках есть;

Дробись, дробись, волна ночная, И пеной орошай брега в туманной мгле. Я здесь, стою близ моря на скале;

Отворите мне темницу, Дайте мне сиянье дня, Черноглазую девицу, Черногривого коня. Дайте раз по синю

Не смейся над моей пророческой тоскою; Я знал: удар судьбы меня не обойдет; Я знал, что голова, любимая

Поверю ль я, чтоб вы хотели Покинуть общество Москвы, Когда от самой колыбели Ее кумиром были вы?

В старинны годы люди были Совсем не то, что в наши дни; (Коль в мире есть любовь) любили Чистосердечнее они.

Мой друг, не плачь перед разлукой И преждевременною мукой Младое сердце не тревожь, Ты сам же после осмеешь

Когда судьба тебя захочет обмануть И мир печалить сердце станет — Ты не забудь на этот лист взглянуть

Я не достоин, может быть, Твоей любви: не мне судить; Но ты обманом наградила Мои надежды и мечты, И

Если, друг, тебе сгрустнется, Ты не дуйся, не сердись: Все с годами пронесется — Улыбнись и разгрустись.

В ребячестве моем тоску любови знойной Уж стал я понимать душою беспокойной; На мягком ложе сна не раз

Слова разлуки повторяя, Полна надежд душа твоя; Ты говоришь: есть жизнь другая И смело веришь ей… но я?

О ты, которого клеврет твой верный Павел В искусстве ёрников в младенчестве наставил; О ты, к которому

Ну что скажу тебе я спросту? Мне не с руки хвала и лесть: Дай бог тебе побольше росту – Другие качества все есть.

Волны катятся одна за другою С плеском и шумом глухим; Люди проходят ничтожной толпою Также один за другим.

Посвящение Тебе, Кавказ, суровый царь земли, Я посвящаю снова стих небрежный, Как сына, ты его благослови

За дело общее, быть может, я паду Иль жизнь в изгнании бесплодно проведу; Быть может, клеветой лукавой

(Из Шиллера) Ах! Сокрылась в мрак ненастный Счастья прошлого мечта!.. По одной звезде прекрасной Млею

Когда с дубравы лист слетает пожелтелый, То вихрь его несет за дальних гор поток — И я душой увял, как

Ты понимал, о мрачный гений, Тот грустный безотчетный сон, Порыв страстей и вдохновений, Всё то, чем

Кто муки знал когда-нибудь И чьи к любви закрылись вежды, Того от страха и надежды Вторично не забьется грудь.

Дева — Я пришла, святой отец, Исповедать грех сердечный, Горесть, роковой конец Счастья жизни скоротечной!

Приветствую тебя, воинственных славян Святая колыбель! Пришлец из чуждых стран, С восторгом я взирал

Первая Попался мне один рыбак: Чинил он весел сети! Как будто в рубище, бедняк, Имел златые горы!

Дурак и старая кокетка – всё равно: Румяны, горсть белил – всё знание его!..

Настанет день — и миром осужденный, Чужой в родном краю, На месте казни — гордый, хоть презренный — Я

Я видел юношу: он был верхом На серой борзой лошади — и мчался Вдоль берега крутого Клязьмы.

Вы мне однажды говорили, Что не привыкли в свете жить: Не спорю в этом;— но не вы ли Себя заставили любить?

Давно ли с зеленью радушной Передо мной стояло ты, И я коре твоей послушной Вверял любимые мечты;

Вот, друг, плоды моей небрежной музы! Оттенок чувств тебе несу я в дар. Хоть ты презрел священной дружбы

Поверь, ничтожество есть благо в здешнем свете. К чему глубокие познанья, жажда славы, Талант и пылкая

Она поёт — и звуки тают, Как поцелуи на устах, Глядит — и небеса играют В ее божественных глазах;

Посвящение Пускай слыву я старовером, Мне всё равно — я даже рад: Пишу Онегина размером; Пою, друзья

Люблю я солнце осени, когда, Меж тучек и туманов пробираясь, Оно кидает бледный мертвый луч На дерево

Идет наш пестрый эскадрон Шумящей, пьяною толпою; Повес усталых клонит сон; Уж поздно; — темной синевою

(С немецкого) Из ворот выезжают три витязя в ряд, увы! Из окна три красотки вослед им глядят: прости!

Восточная повесть Посвящается А. М. В. Тебе – тебе мой дар смиренный, Мой труд безвестный и простой