Стихи Николая Карамзина

ОДА НА СЛУЧАЙ ПРИСЯГИ МОСКОВСКИХ ЖИТЕЛЕЙ ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ ПАВЛУ ПЕРВОМУ, САМОДЕРЖЦУ ВСЕРОССИЙСКОМУ

ПОСЛАНИЕ К ДМИТРИЕВУ В ОТВЕТ НА ЕГО СТИХИ, В КОТОРЫХ ОН ЖАЛУЕТСЯ НА СКОРОТЕЧНОСТЬ СЧАСТЛИВОЙ МОЛОДОСТИ

Он с честью был министр, со славою поэт; Теперь для дружества и счастия живет.

Для Нисы то бывает мило, Что прежде было ей постыло; А что теперь для Нисы мило, То скоро будет ей постыло.

Престань, мой друг, поэт унылый, Роптать на скудный жребий свой И знай, что бедность и покой Ещё быть

Месяц восходит, месяц прекрасный, Тихий, любезный спутник земли; Сребряный, ясный свет изливает, Нежно

Супруг твой слишком счастлив был: Не мог он жить в подлунном свете, Где тайный рок в своем совете Сердца

Одною нежностью богат, Как Правда сердцем обнаружен, Как Непорочность безоружен, Как Постоянство некрылат

Один голос Страшно в могиле, хладной и темной! Ветры здесь воют, гробы трясутся, Белые кости стучат.

Вчера здесь роза расцветала, Собою красила весь луг; Но ныне роза в зной увяла — Краса ее исчезла вдруг.

Amour, ne d’un soupir, est comme lui leger[1] Итак, в отставку ты уволен!.. Что делать, нежный пастушок?

Бог дал мне свет ума: я истины искал, И видел ложь везде — светильник погашаю. Бог дал мне сердце: я

9 майя он обедал у меня в деревне и провел вечер. Вчера в моем уединеньи Я с ним о жизни рассуждал, О

Проснись, проснись, Филлида! Взгляни на день прекрасный, В который ты родилась! Смотри, как он гордится

Кто для сердца всех страшнее? Кто на свете всех милее? Знаю: милая моя! «Кто же милая твоя?»— Я стыжусь;

Река священнейшая в мире, Кристальных вод царица, мать! Дерзну ли я на слабой лире Тебя, о Волга!

Долина, где судьбы рукою Хранится таинство сердец; Где странник, жаждущий покою, Его встречает наконец;

Сойди, сойди, богиня! Сойди ко мне с небес, Цветущая Игея! Снеси златой сосуд С целебным питием!

Хотел я не любить: что ж делаю? люблю! Любя терзаюся, крушу себя, гублю… Но пользы нет в слезах;

Il en est des grands Souverains comme des Dieux. Combles de leurs bienfaits, nous n’avons pas pour eux

Вдруг стал у Лины дурен цвет: Конечно, в городе румян хороших нет!

The gen’rous God, who wit and gold refines,[1] And ripens spirits as he ripens minds, To you gave sense

1 МИГ Какое слово мне дано!.. Оно важнее всех; оно Есть всё!.. Конечно, власть и слава, Печаль, веселье

Пусть свет злословный утверждает, Что в Хлое постоянства нет; Что Хлоя всякий день меняет Любви своей предмет!

Братья, рюмки наливайте! Лейся через край, вино! Все до капли выпивайте! Осушайте в рюмках дно!

Лиза в городе жила, Но невинною была; Лиза, ангел красотою, Ангел нравом и душою. Время ей пришло любить…

России император новый! На троне будь благословен. Сердца пылать тобой готовы; Надеждой дух наш оживлен.

К великолепию цари осуждены; Мы требуем от них огромности блестящей, Во изумление наш разум приводящей;

Кто ж милых не терял? Оставь холодный свет И горесть разделяй с унылыми древами, С кристаллом томных

Я пыль в глаза пускал; Теперь — я пылью стал.

Господь Природы, — бесконечный, Миров бесчисленных творец, Источник бытия всевечный, Отец чувствительных

(сочинена в 1787 г.) Die Lieder der gottlichen Harfenspieler schallen mit Macht, wie beseelend.

Благодарю судьбу, что грамоте умею! Писатель для других, я для тебя писец, В изображеньи букв совсем

Часто здесь в юдоли мрачной Слезы льются из очей; Часто страждет и томится, Терпит много человек.

Нимфы, плачьте! Нет Орфея!.. Ветр унылый, тихо вея, Нам вещает: «Нет его!» Ярость фурий исступленных

Все вещи разрушает время, И мрачной скукой нас томит; Оно как тягостное бремя У смертных на плечах лежит.

Что есть любить? Тужить. А равнодушным быть? Не жить.

Никандр! ты хвалишь мне свой нежный вкус напрасно; Скажу я беспристрастно, Что вкус и груб и дурен у

Ты мне верна!.. тебя я снова обнимаю!.. И сердце милое твое Опять, опять мое! К твоим ногам в восторге

КУПЛЕТЫ (НА ТОТ ЖЕ ГОЛОС) В ЧЕСТЬ НЕЖНОЙ МАТЕРИ, ПЕТЫЕ ЕЕ СЕМЕЙСТВОМ В УЕДИНЕННОМ И ПРИЯТНОМ МЕСТЕ, КОТОРОЕ

1 Вселенныя любовь иль страх, Цари! что вы по смерти?.. прах! 2 Великий человек достоин монумента, Великий

Вакх не терпит мрачных взоров; Вакх, любитель громких хоров, Радость в сердце тихо льет; Зависть, злобу

Невольник в тягостных цепях О воле милой помышляет, Старик о юных, красных днях; Томимый жаждой вспоминает

Усердно с праздником я друга поздравляю; Честнейшим образом ему того желаю, Чего себе едва ль он может пожелать.

ХОР И КУПЛЕТЫ, ПЕТЫЕ В МАРФИНСКОЙ РОЩЕ ДРУЗЬЯМИ ПОЧТЕННОГО ХОЗЯИНА, В ДЕНЬ ИМЕНИН ЕГО (Село Марфино

Во тьме ночной ярилась буря; Сверкал на небе грозный луч, Гремели громы в черных тучах, И сильный дождь

Напрасно говорят, что случай есть слепец: Сию минуту он вручил тебе венец, Тебе, рожденной быть царицею сердец.

Перевод с английского Отец всего, согласно чтимый Во всяком веке, всех странах — И диким, и святым, и

Как странник, зноем утомленный, В тени желает отдохнуть, — Так бедный, скорбью изнуренный, Желает вечным

«Многие барды, лиру настроив, Смело играют, поют; Звуки их лиры, гласы их песней Мчатся по рощам, шумят.