Стихи Николая Карамзина

Хор земледельцев Как не петь нам? Мы счастливы. Славим барина отца. Наши речи некрасивы, Но чувствительны сердца.

Il est doux quelquefois de rever le bonheur[1] Среди песков, степей ужасных, Где солнце пламенем горит

Нет, полно, полно! впредь не буду Себя пустой надеждой льстить И вас, красавицы, забуду. Нет, нет!

В сей год глупцы и ум не будут — антиподы, Из глаз мадамы Шню[1] родится — василиск, Немые с сиднями

Счастье истинно хранится Выше звезд, на небесах; Здесь живя, ты не возможешь Никогда найти его.

Он жил в сем мире для того, Чтоб жить — не зная для чего.

Прости, надежда!.. и навек! Исчезло всё, что сердцу льстило, Душе моей казалось мило; Исчезло!

О дар, достойнейший небес, Источник радости и слез, Чувствительность! сколь ты прекрасна, Мила, — но

Перевод из шестой книги «Илиады» (Во время сражения троян с греками Гектор у ворот городских прощается

Жил был в свете добрый царь, Православный государь. Все сердца его любили, Все отцом и другом чтили.

Ты плачешь, Лилета? Ах! плакал и я. Смеялась ты прежде, Я ныне смеюсь. Мы оба друг другу Не должны ничем.

Я вижу там лилею. Ах! как она бела, Прекрасна и мила! Душа моя пленилась ею. Хочу ее сорвать, Держать

Мы сделаем царю и другу своему Лишь снежный монумент; милее он ему, Чем мрамор драгоценный, Из дальних

Мир блаженный, чадо неба, К нам с оливою летит, И венец светлее Феба На главе его блестит. Он в дыхании

Ударил час — друзья, простите! Иду — куда, вы знать хотите? В страну покойников — зачем? — Спросить там

Как беден человек! нам страсти — горе, мука; Без страсти жизнь не жизнь, а скука: Люби — и слезы проливай;

Одна нежная мать просила меня сочинить надгробную надпись для умершей двулетней дочери ее. Я предложил