Стихи Николая Языкова

Счастлив, кому дала природа Непоэтическую грудь, Кто совершает как-нибудь Труды земного перехода;

Счастлив, кто с юношеских дней, Живыми чувствами убогой, Идет проселочной дорогой К мете таинственной своей!

Влюблен я, дева-красота, В твой разговор живый и страстной, В твой голос ангельски-прекрасной, В твои

Была прекрасна, весела Та живописная картина Свободной жизни; та година Достойна-празднична была, Когда

И вымыслы нравятся, но для полного удовольствия должно обманывать себя и думать, что они истина.

Посланник будущих веков! Не жди веселого привета И ободрительных стихов От огорченного поэта.

Он прищурился спесиво, Он глядит через плечо; Аргамак его ретивой Разыгрался горячо, Чует всадникову

Море ясно, море блещет; Но уже, то здесь, то там, Тень налетная трепещет, Пробегая по зыбям;

Вчера, как сумраки по небу Туманный вечер расстилал, Я в тишине молился Фебу, Я вдохновенье призывал;

Молод ты! Ну что, что молод? Размышленьем и трудом Твой талант уж перемолот И просеян: сила в нем!

Мне ль позабыть огонь и живость Твоих лазоревых очей, Златистый шелк твоих кудрей И беззаботную игривость

Не долго мне под этим небом, По здешним долам и горам Скитаться, брошенному Фебом Тоске и скуке, и друзьям!

Не встанешь ты из векового праха, Ты не блеснешь под знаменем креста, Тяжелый меч наследников Рорбаха

Из страны, страны далекой, С Волги-матушки широкой, Ради сладкого труда, Ради вольности высокой Собралися мы сюда.

(На голос: «Мальбруг в поход поехал») Из тишины глубокой Родимого села Судьба меня жестоко На Альпы занесла

Там, где в блеске горделивом Меж зеленых берегов Волга вторит их отзывом Песни радостных пловцов, И как

Я твой, я твой, Аделаида! Тобой узнал я, как сильна, Как восхитительна Киприда, И как торжественна она!

Не лес завывает, не волны кипят Под сильным крылом непогоды; То люди выходят из киевских врат: Князь

О! стонати русской земле, спо- мянувши пръвую годину и пръвых князей. Слово о полку Игореве Где вы, краса

Кому, о господи, доступны Твои Сионски высоты? Тому, чьи мысли неподкупны, Чьи целомудренны мечты;

Вчера гуляла непогода Сегодня то же, что вчера — И я, от утра до утра Уныл и мрачен как природа.

«Ты видишь ли, барин, вдали дерева? Под ними измята младая трава!» — Но кто же младую траву там измял?

От света вдалеке, Я моему Пенату Нашел простую хату В пустынном чердаке; Здесь лестница крутая, Со всхода

Молодая ученица Беззаботного житья, Буйных праздников певица, Муза резвая моя, Ярки очи потупляя, Вольны

Он памятник себе воздвиг чудесный, вечный, Достойный праведных похвал, И краше, чем кумир иль столб каменосечный

I Обедать я у вас готов — Да дело в том, что нездоров: Я болен болью головной, Сижу, хожу, как сам не

Радушно рабствует поэту Животворящая мечта; Его любовному привету Не веруй, дева-красота! — Раздумье

Крамбамбули, отцов наследство, Питье любимое у нас, И утешительное средство, Когда взгрустнется нам подчас.

Как эта ночь, стыдлив и томен Очаровательный твой взор; Как эта ночь, прелестно темен С тобою нежный разговор;

(Отрывок) Синее влажного ветрила Над Волгой туча проходила; Ревела буря; ночь была В пучине зыбкого стекла;

Прощай надолго, милый мой; Да провидением хранимый, Ты возвратишься невредимый На пользу родине святой!

Было время, мой приятель, Как прельщенный суетой, Муз неверных обожатель, Я им жертвовал собой;

Я много претерпел и победил невзгод, И страхов и досад, когда от Комских вод До Средиземных вод мы странствовали

Прекрасно озеро Чудское, Когда над ним светило дня Из синих вод, как шар огня, Встает в торжественном

Краса полуночной природы, Любовь очей, моя страна! Твоя живая тишина, Твои лихие непогоды, Твои леса

(А. С. Хомякову) На праздник стеклися в божницу Дагона Народ и князья филистимской земли, Себе на потеху

На петербургскую дорогу С надеждой милою смотрю И путешественников богу Свои молитвы говорю: Пускай от

Свобода странно воспитала Мою поэзию: она Ее пристрастно поливала Струями славного вина; Сама, нетрезвыми

А. С. Хомякову Прими ты мой поклон заздравный! Тебе, возвышенный поэт И совопросник достославный, Желаю

Татьяне Дмитриевне Блажен, кто мог на ложе ночи Тебя руками обогнуть: Челом в чело, очами в очи, Уста

Война, война! Прощай, Сиана! Бойцы шумят, бойцы идут; Они товарища баяна В страну далекую зовут.

Ich kann mich auch verstellen. Ramler[1] He долго на небе горела Мне благосклонная звезда, Моя любовь

Итак, поэт унылый мой! Тот скоро час примчится, Когда тебе с родной страной, С друзьями должно разлучиться;

Где б ни был ты, мой Петр, ты должен знать, где я Живу и движусь? Как поэзия моя, Моя любезная, скучает

Хвалю я вас за то, что вы Поете нам, не как иныя, Что вам отечество Россия, Вам — славной дочери Москвы!

Моей лампады одинокой Не потушай светило дня! Пускай продлится сон глубокой И ночь глухая вкруг меня!

Прекрасны твои песнопенья живые, И сильны, и чисты, и звонки они: Да будут же годы твои молодые Прекрасны

Кому достанется она Нерукотворная Мария? Она для неги рождена: Глаза, как небо, голубые, И мягкость розовых

Прошу стихи мои простить! Я на Парнасе школьник юный: Вас не сумели похвалить Мои застенчивые струны;

I МЫТИЩИ Отобедав сытной пищей, Град Москва, водою нищий, Знойной жаждой был томим: Боги сжалились над