Стихи Петра Вяземского

Подражание Гете Гондола колыбелью зыбкой Меня укачивает сладко, И золотые сны с улыбкой Мне в душу радостно глядят.

Двуличен он! Избави боже! Напрасно поклепал глупца: На этой откровенной роже Нет и единого лица.

Колокольчик, замотайся, Зазвени-ка, загуди! Пыль, волнуйся, подымайся, Что-то будет впереди!

«Зачем глупцов ты задеваешь? — Не раз мне Пушкин говорил.- Их не сразишь, хоть поражаешь; В них перевес

О ты, который нам явить с успехом мог И своенравный ум и беспорочный слог, В боренье с трудностью силач

Перо! Тебя давно бродящая рука По преданной тебе бумаге не водила; Дремотой праздности окованы чернила;

(Партизану-поэту) Какой-то умник наше тело С повозкой сравнивать любил, И говорил всегда: «В том дело

Хотите ль вы в душе проведать думы, Которым нет ни образов, ни слов, — Там, где кругом густеет мрак угрюмый

На книгу с белыми листами Всегда с раздумием смотрю: То будущий их смысл пытливыми мечтами Допрашивать

Надо помянуть, непременно помянуть надо Трех Матрен Да Луку с Петром. Помянуть надо и тех, которые, например

Посвящается княгине Е. Н. Мещерской 1 Что ты, в радости ль, во гневе ль, Море шумное, бурлишь И, как

Орангутанг ли наш Адам? От обезьяны идем ли мы? Такой вопрос решать не нам: Решат ученые умы.

Послушать: век наш — век свободы, А в сущность глубже загляни — Свободных мыслей коноводы Восточным деспотам сродни.

Тобой, красивая рябина, Тобой, наш русский виноград, Меня потешила чужбина, И я землячке милой рад.

Делец пришел к начальнику с докладом, Графиня ждет от графа денег на дом, На бале граф — жену до петухов

Ты знаешь край! Там льется Арно, Лобзая темные сады; Там солнце вечно лучезарно И рдеют золотом плоды.

Чтоб полный смысл разбить в творениях певца, Поодиначке в нем ты стих коварно удишь; В бессмыслице ж

Дельвиг, Пушкин, Баратынский, Русской музы близнецы, С бородою бородинской Завербованный в певцы, Ты

Ты светлая звезда таинственного мира, Куда я возношусь из тесноты земной, Где ждет меня тобой настроенная

Ага, плутовка мышь, попалась, нет спасенья! Умри! Ты грызть пришла здесь Дмитриева том, Тогда как у меня

Благословенный плод проклятого терпенья За цену сходную он отдает в печать; Но, к большей верности, зачем

Дыханье вечера долину освежило, Благоухает древ трепещущая сень, И яркое светило, Спустившись в недра

Горжусь и радуюсь я вами, И словом — счастье для меня, Что мы, сочувствуя сердцами, Еще к тому же и родня.

«За что ты в спальне спишь, а зябну я в сенях?» — У мопса жирного спросил кобель курчавый. «- За что?

Посвящается А. Д. Баратынской Последние я доживаю дни, На их ущерб смотрю я без печали: Всё, что могли

(ОТРЫВКИ ИЗ ЖУРНАЛА ЗИМНЕЙ ПОЕЗДКИ В СТЕПНЫХ ГУБЕРНИЯХ. 1828) 1 РУССКАЯ ЛУНА Русак, поистине сказать

(В Дерпт) Что делает, мой граф, красавица Эмилья? Сгрустнулось мне по ней и хочется узнать, Как, милая

. . . . . . .В посланиях моих Нескромности твоей доносчик — каждый стих. Всегда я заведен болтливостью

Картузов другом просвещенья В листках провозгласил себя. О времена! О превращенья! Вот каковы в наш век друзья!

Куда летишь? К каким пристанешь берегам, Корабль, несущий по волнам Судьбы великого народа?

Между Харибдою и Сциллой Немилосердный рок Россию волновал. Погибшую ждал плен унылый, Спасенную — Мизинцев

1 Подлец, вертлявый по природе, Модницкий, глядя по погоде, То ходит в красном колпаке, То в рясах, в

Она — прекрасная минувших дней медаль. Довольно б, кажется, с нее и славы этой; Но ей на старости проказ

С Олимпа изгнаны богами, Веселость с Истиной святой Шатались по свету друзьями, Людьми довольны и собой;

Перед судом ума сколь, Каченовский! жалок Талантов низкий враг, завистливый зоил. Как оный вечный огнь

Недоумением напрасно ты смущен: Гостиная — одно, другое есть салон. Гостиную найдешь в порядочном трактире

Твой список послужной и оды, Хвостов! доказывают нам, Что ты на перекор природы Причелся к графам и певцам.

Свинья в театр когда-то затесалась И хрюкает себе — кому хвалу, Кому хулу. Не за свое взялась, хавронья;

Иной по Липецкому тракту Доехать к Талии хотел. Но с первого он сбился акту, В ухаб попался и — засел.

Простоволосая головка, Улыбчивость лазурных глаз, И своенравная уловка, И блажь затейливых проказ — Все

Моя вечерняя звезда, Моя последняя любовь! На потемневшие года Приветный луч пролей ты вновь!

Альбом, как жизнь, противоречий смесь, Смесь доброго, худого, пустословья: Здесь дружбы дань, тут светского

Булгарин, убедись, что брань его не жалит, Переменил теперь и тактику и речь: Чтоб Грибоедова упечь

Воли не давай рукам! — Говорили наши предки; Изменяли тем словам Лишь тогда, как стрелы метки Посылали

Радость, жизни гость случайный, Промелькнет — и замер след, Горе, — налицо, иль тайный, А всегда наш домосед.

(Застольная песня) Посмотрите, как полна Златоликая луна! Словно чаша круговая Посреди ночных огней

Живи здоров, не знай забот, ни скуки И веселись, и розы рви одне, И не бери во век Хвостова в руки.

Мудрец Гораций воспевал Свою посредственность златую: Он в ней и мудрость полагал И к счастию стезю прямую.

Что делает в деревне дальной Совсем не сельская вдова? Какие головы кружит в глуши печальной, Хоть, может

Нет спора, что Бибрис богов яз_ы_ком пел: Из смертных бо никто его не разумел.