Омар Хайям о смерти
Друг, не тужи о том, чего уж нет, Нам светит дня сегодняшнего свет. Всем завтра предстоит нам путь безвестный
Приход наш и уход загадочны, — их цели Все мудрецы земли осмыслить не сумели, Где круга этого начало
Часть людей обольщается жизнью земной, Часть — в мечтах обращается к жизни иной. Смерть — стена.
Мы умираем раз и навсегда. Страшна не смерть, а смертная страда. Коль этот глины ком и капля крови Исчезнут
Где вы, друзья! Где вольный ваш припев? Еще вчера, за столик наш присев, Беспечные, вы бражничали с нами…
Пусть сердце мир себе державой требует, И вечной жизни с вечной славой требует. А смерть наводит лук
Чтоб обмыть мое тело, вина принесите, Изголовье могилы вином оросите. Захотите найти меня в день воскресенья.
Не одерживал смертный над небом побед. Всех подряд пожирает земля-людоед. Ты пока еще цел? И бахвалишься этим?
Двести лет проживешь — или тысячу лет Все равно попадешь муравьям на обед. В шелк одет или в жалкие тряпки
Разумно ль смерти мне страшиться? Только раз Я ей взгляну в лицо, когда придет мой час. И стоит ли жалеть
Я не тот, кого мысли о смерти гнетут, Сомневаюсь, чтоб там было хуже чем тут. Эту жизнь я вернуть своевременно
Нас пичкают одной и той же песней: Кто праведно живет, тот праведным воскреснет. А я всю жизнь с любимой
Друг, в нищете своей отдай себе отчет! Ты в мир ни с чем пришел, могила все возьмет. «Не пью я, ибо смерть
Сейчас ты властвуешь, твой трон — высоко, А нищий — в бедствии, в нужде жестокой. Но скоро — там, за
Что плоть твоя, Хайям? Шатер, где на ночевку, Как странствующий шах, дух сделал остановку. Он завтра
Не правда ль, странно? — сколько до сих пор Ушло людей в неведомый простор, И ни один оттуда не вернулся…
Если все государства, вблизи и вдали, Лягут, мной покоренные, в прахе, в пыли — От того я, владыка, не
Сегодня ты богат, а завтра нищ. Твой прах развеют ветры пепелищ, Смешают с глиной, и она однажды Пойдет
Я нигде преклонить головы не могу. Верить в мир замогильный — увы! — не могу. Верить в то, что, истлевши
Не рыдай! Ибо нам не дано выбирать: Плачь не плачь — а придется и нам умирать, Глиной ставшие мудрые
Жизнь уходит из рук, надвигается мгла, Смерть терзает сердца и кромсает тела, Возвратившихся нет из загробного
Те, в ком страсти волнуются, мысли кипят, — Все на свете понять и изведать хотят. Выпьют чашу до дна
Я на чужбине сердцем изнываю, Бреду без цели, горестно взываю. Мне счастья жизнь не принесла, прошла…
Никто не лицезрел ни рая, ни геенны; Вернулся ль кто оттуда в мир наш тленный? Но эти призраки бесплодные
Нам с гуриями рай сулят на свете том. И чаши полные, пурпуровым вином. Красавиц и вина бежать на свете
Египет, Рим, Китай держи ты под пятой, Владыкой мира будь, — удел конечный твой Ничем от моего не будет
Снова туча на землю роняет слезу. Трезвый, этого зрелища я не снесу. Нынче мы, на траве развалясь, отдыхаем
Я познание сделал своим ремеслом, Я знаком с высшей правдой и с низменным злом. Все тугие узлы я распутал
От страха смерти я, — поверьте мне, — далек: Страшнее жизни что мне приготовил рок? Я душу получил на
В глуби небес — бокал, невидимый для глаз; Он уготован там для каждого из нас. Поэтому, мой друг, к его
И того, кто умен, и того, кто красив, Небо в землю упрячет, под корень скосив. Горе нам! Мы истлеем без
Тот усердствует слишком, кричит: «Это — я!» В кошельке золотишком бренчит: «Это — я!» Но едва лишь успеет
Я смерть готов без страха повстречать. Не лучше ль будет там, чем здесь, — как знать? Жизнь мне на срок дана.
От земной глубины до далеких планет Мирозданья загадкам нашел я ответ. Все узлы развязал, все оковы разрушил
В загадки вечности никто не посвящен, Никто не преступил невидимый заслон. Бессилен ученик, бессилен
Как там в мире ином? — я спросил старика, Утешаясь вином в уголке погребка. Пей! — ответил.
Смерти я не страшусь, на судьбу не ропщу. Утешенья в надежде на рай не ищу, Душу вечную, данную мне ненадолго
Когда голову я под забором сложу, В лапы смерти, как птица в ощип, угожу — Завещаю: кувшин из меня изготовьте
От стрел, что мечет смерть, нам не найти щита: И с нищим, и с царем она равно крута. Чтоб с наслажденьем
В одной руке цветы, в другой — бокал бессменный, Пируй с возлюбленной, забыв о всей вселенной, Покуда
Из допущенных в рай и повергнутых в ад Никогда и никто не вернулся назад. Грешен ты или свят, беден или
Увидав черепки — не топчи черепка. Берегись! Это бывших людей черепа. Чаши лепят из них — а потом разбивают.
Когда от жизненных освобожусь я пут И люди образ мой забвенью предадут, О, если бы тогда — сказать ли вам?
Плачь — не плачь, а придется и нам умереть. Небольшое несчастье — однажды истлеть. Горстка грязи и крови…
В прах и пыль превратились цари, короли Все, кто спрятан в бездонное лоно земли, Видно, очень хмельным
Когда вселенную настигнет день конечный, И рухнут небеса, и Путь померкнет Млечный, Я, за полу схватив
Ты день и ночь на мир глядишь корыстным взором, Стяжаньем осквернил крылатые мечты! Настанет Судный день
Ты прости Меня Бог, что на Тебя я жалуюсь! Смерти я не страшусь, на судьбу не ропщу, Утешение в надежде
Пей, ибо скоро в прах ты будешь обращен. Вез друга, без жены твой долгий будет сон. Два слова на ухо
Все те, что некогда, шумя, сюда пришли И обезумели от радостей земли, — Пригубили вина, потом умолкли