Омар Хайям о смерти
Когда б ты жизнь постиг, тогда б из темноты И смерть открыла бы тебе свои черты. Теперь ты сам в себе
Ухожу, ибо в этой обители бед Ничего постоянного, прочного нет. Пусть смеется лишь тот уходящему вслед
Когда последний вздох испустим мы с тобой, По кирпичу на прах положат мой и твой. А сколько кирпичей
Нет ни рая, ни ада, о сердце моё! Из мрака возврата, о сердце мое! И не надо надеяться, о сердце мое!
Вижу смутную землю — обитель скорбей, Вижу смертных, спешащих к могиле своей, Вижу славных царей, луноликих
Порою некто гордо мечет взгляды: «Это — я!» Украсит золотом свои наряды: «Это — я!» Но лишь пойдут на
Подумай: миг придёт – и смерть исторгнет жадно Последний слабый вздох из бледных уст твоих!
Кого из нас не ждет последний, Страшный суд, Где мудрый приговор над ним произнесут? Предстанем же в
Пей! Время пусть летит. Вернутся На то же место звезды… Наш же прах Замазкой будет на стене.
Водой небытия зародыш мой вспоен, Огнем страдания мой мрачный дух зажжен; Как ветер, я несусь из края
Предстанет Смерть и скосит наяву, Безмолвных дней увядшую траву… Кувшин из праха моего слепите: Я освежусь
Хоть сотню проживи, хоть десять сотен лет, Придется все-таки покинуть этот свет, Будь падишахом ты иль
Мы – пешки, небо же – игрок. То не мечта моя. Исполнив всё, что предназначил рок, На доске бытия, Мы
Вплоть до Сатурна я обрыскал божий свет. На все загадки в нем сумел найти ответ, Сумел преодолеть все
Пришел он, моего жизнекрушенья час, Из темных волн, увы, я ничего не спас! Джемшида кубок я, но миг —
Чистый дух, заключенный в нечистый сосуд, После смерти на небо тебя вознесут! Там — ты дома, а здесь
Люди тлеют в могилах, ничем становясь. Распадается атомов тесная связь. Что же это за влага хмельная
Даже самые светлые в мире умы Не смогли разогнать окружающей тьмы. Рассказали нам несколько сказочек
Пророки приходили к нам толпами, И миру темному обещан ими свет. Но все они с закрытыми глазами Во тьму
Цветам и запахам владеть тобой доколе? Доколь добру и злу твой ум терзать до боли: Ты хоть Земземом будь
Мы из глины, — сказали мне губы кувшина, — Но в нас билась кровь цветом ярче рубина… Твой черед впереди.