Стихи о смерти
Я ныне смерть пою, к людским мольбам глухую, Но в жалобу и плач стихи не облеку я, Хулу в стихи не приведу
Осыпались листья над Вашей могилой, И пахнет зимой. Послушайте, мертвый, послушайте, милый: Вы все-таки мой.
На древе человечества высоком Ты лучшим был его листом, Воспитанный его чистейшим соком, Развит чистейшим
Вижу смутную землю — обитель скорбей, Вижу смертных, спешащих к могиле своей, Вижу славных царей, луноликих
Порою некто гордо мечет взгляды: «Это — я!» Украсит золотом свои наряды: «Это — я!» Но лишь пойдут на
Подумай: миг придёт – и смерть исторгнет жадно Последний слабый вздох из бледных уст твоих!
Кого из нас не ждет последний, Страшный суд, Где мудрый приговор над ним произнесут? Предстанем же в
Тебя давно уж нет на свете, Но я беседую с тобой. Я вспомнил бухту, южный ветер, Зеленопламенный прибой.
Умолкну скоро я!… Но если в день печали Задумчивой игрой мне струны отвечали; Но если юноши, внимая молча
Был царь, как мало их ныне, — По смерть он верен был: От милой, при кончине, Он кубок получил.
Не беспрестанно дождь стремится На класы с черных облаков, И море не всегда струится От пременяемых ветров;
Простите, милые, ведь вас я скоро брошу. Не вынесет спина Ту дьявольскую ношу, Что мне подкинул сатана.
Эй, католики, идите, Плачь, иезуитов рой! Умер, умер наш герой… Неофиты, поспешите К нам в печали и слезах
Ваши белые могилки рядом, Ту же песнь поют колокола Двум сердцам, которых жизнь была В зимний день светло
Нет боле искр живых на голос твой приветный — Во мне глухая ночь, и нет для ней утра… И скоро улетит
Водой небытия зародыш мой вспоен, Огнем страдания мой мрачный дух зажжен; Как ветер, я несусь из края
Предстанет Смерть и скосит наяву, Безмолвных дней увядшую траву… Кувшин из праха моего слепите: Я освежусь
Хоть сотню проживи, хоть десять сотен лет, Придется все-таки покинуть этот свет, Будь падишахом ты иль
Мы – пешки, небо же – игрок. То не мечта моя. Исполнив всё, что предназначил рок, На доске бытия, Мы
Сними с меня усталость, матерь Смерть. Я не прошу награды за работу, но ниспошли остуду и дремоту на
Сны и тени Сновиденья, В сумрак трепетно манящие, Все ступени Усыпленья Легким роем преходящие, Не мешайте
Державин умер! чуть факел погасший дымится, о Пушкин! О Пушкин, нет уж великого! Музы над прахом рыдают!
Про смерть поэты с болью говорили Высокие, печальные слова. И умирали, и на их могиле Кладбищенская высилась трава.
О Франция, мой час настал: я умираю! Возлюбленная мать, прощай: покину свет, — Но имя я твое последним повторяю.
В сиром воздухе загробном — Перелетный рейс… Сирой проволоки вздроги, Повороты рельс… Точно жизнь мою
И гроб опущен уж в могилу, И все столпилося вокруг… Толкутся, дышат через силу, Спирает грудь тлетворный
Вплоть до Сатурна я обрыскал божий свет. На все загадки в нем сумел найти ответ, Сумел преодолеть все
Пришел он, моего жизнекрушенья час, Из темных волн, увы, я ничего не спас! Джемшида кубок я, но миг —
Чистый дух, заключенный в нечистый сосуд, После смерти на небо тебя вознесут! Там — ты дома, а здесь
Люди тлеют в могилах, ничем становясь. Распадается атомов тесная связь. Что же это за влага хмельная
Зубы кости слоновой у луны ущербленной. О, канун умиранья! Ни былинки зеленой, опустелые гнезда, пересохшие
Все умирает на земле и в море, Но человек суровей осужден: Он должен знать о смертном приговоре, Подписанном
Богом света покинута, дочь Громовержца немая, Ночь Гелиосу вослед водит возлюбленных чад. Оба и в мать
Глагол времен! металла звон! Твой страшный глас меня смущает, Зовет меня, зовет твой стон, Зовет — и
Вам Маяковский что-то должен. Я отдаю. Вы извините — он не дожил. Определяет жизнь мою платить за Лермонтова
Я из префектуры к вам направлен. Наш префект тревожится о вас. Говорят, вы при смерти… Доставлен Нам
Луна омывала холодный паркет Молочной и ровной волной. К горячей щеке прижимая букет, Я сладко дремал
Как ни тяжел последний час — Та непонятная для нас Истома смертного страданья, — Но для души еще страшней
Даже самые светлые в мире умы Не смогли разогнать окружающей тьмы. Рассказали нам несколько сказочек
Пророки приходили к нам толпами, И миру темному обещан ими свет. Но все они с закрытыми глазами Во тьму
Цветам и запахам владеть тобой доколе? Доколь добру и злу твой ум терзать до боли: Ты хоть Земземом будь
Мы из глины, — сказали мне губы кувшина, — Но в нас билась кровь цветом ярче рубина… Твой черед впереди.
…В Нечерноземье,- согласно прогнозу,- резко уменьшится снежный покров… Днем над столицей местами — грозы.
Жизни после смерти нет. Это всё неправда. Ночью снятся черти мне, Убежав из ада.
Тайно сердце просит гибели. Сердце легкое, скользи… Вот меня из жизни вывели Снежным серебром стези…
«Я жить хочу! — кричит он, дерзновенный. — Пускай обман! О, дайте мне обман!» И в мыслях нет, что это
Смерть Настанет час, когда меня не станет, Помчатся дни без удержу, как все. Все то же солнце в ночь
Иные книги лгут нам сплошь. А есть неписаная ложь. Ты и священников найдешь, Что правду божью, Впадая
Он приблизился, крылатый, И сомкнулись веки над сияньем глаз. Пламенная-умерла ты В самый тусклый час.
Прекрасный день его на Западе исчез, Полнеба обхватив бессмертною зарею, А он, из глубины полуночных