Стихи о войне Слуцкого
Песня. Ползет обрубок по асфальту, какой-то шар, какой-то ком. Поет он чем-то вроде альта, простуженнейшим голоском.
Перед войной я написал подвал про книжицу поэта-ленинградца и доказал, что, если разобраться, певец довольно
Вручая войны объявленье, посол понимал: ракета в полете, накроют его и министра и город и мир уничтожат
Выходит на сцену последнее из поколений войны — зачатые второпях и доношенные в отчаянии, Незнамовы и
Теплолюбивый, но морозостойкий, проверенный войною мировой, проверенный потом трактирной стойкой но до
Руку притянув к бедру потуже, я пополз на правой, на одной. Было худо. Было много хуже, чем на двух и
Тарелка сменилась коробкой. Тоскливый радиовой сменился беседой неробкой, толковой беседой живой.
Уже не любят слушать про войну прошедшую, и как я ни взгляну с эстрады в зал, томятся в зале: мол, что-нибудь
Вы не были в районной бане В периферийном городке? Там шайки с профилем кабаньим И плеск, как летом на реке.
Оказывается, война не завершается победой. В ночах вдовы, солдатки бедной, ночь напролет идет она.
Я заслужил признательность Италии. Ее народа и ее истории, Ее литературы с языком. Я снегу дал.
Учила линия передовая, идеология передовая, а также случай, и судьба, и рок. И жизнь и смерть давали мне урок.
Все слабели, бабы — не слабели,- В глад и мор, войну и суховей Молча колыхали колыбели, Сберегая наших сыновей.
1 Понятны голоса воды от океана до капели, но разобраться не успели ни в тонком теноре звезды, ни в звонком
Ложка, кружка и одеяло. Только это в открытке стояло. — Не хочу. На вокзал не пойду с одеялом, ложкой
— Немецкий пролетарий не должон!- Майор Петров, немецким войском битый, ошеломлен, сбит с толку, поражен
Еще скребут по сердцу «мессера», еще вот здесь безумствуют стрелки, еще в ушах работает «ура», русское
Ночной вагон задымленный, Где спать не удавалось, И год, войною вздыбленный, И голос: «Эй, товарищ! Хотите покурить?
История над нами пролилась. Я под ее ревущим ливнем вымок. Я перенес размах ее и вымах. Я ощутил торжественную власть.
Определю, едва взгляну: Росли и выросли в войну. А если так, чего с них взять? Конечно, взять с них нечего.