Стихи о войне

Есть так много жизней достойных, Но одна лишь достойна смерть, Лишь под пулями в рвах спокойных Веришь

Мы сидим, пехотные ребята. Позади — разрушенная хата. Медленно война уходит вспять. Старшина нам разрешает спать.

Синело небо. Было тихо. Трещали на лугу кузнечики. Нагнувшись, низкою гречихой К деревне двигались разведчики.

Все слабели, бабы — не слабели,- В глад и мор, войну и суховей Молча колыхали колыбели, Сберегая наших сыновей.

Выходит на сцену последнее из поколений войны — зачатые второпях и доношенные в отчаянии, Незнамовы и

Трус притворился храбрым на войне, Поскольку трусам спуску не давали. Он, бледный, в бой катился на броне

Кто с мечом придет, от меча и погибнет. Александр Невский — Клинок с чеканной рукоятью Тяжел на поясе

Мир до невозможности запутан. И когда дела мои плохи, В самые тяжелые минуты Я пишу веселые стихи.

Кто-то плачет, кто-то злобно стонет, Кто-то очень-очень мало жил… На мои замерзшие ладони голову товарищ положил.

Только что пришла с передовой Мокрая, замёрзшая и злая, А в землянке нету никого, И, конечно, печка затухает.

Брожу по площадям унылым, опустелым. Еще смуглеют купола и реет звон едва-едва, Еще теплеет бедное тело

Мы не дрогнем в бою За столицу свою. Нам родная Москва дорога. Нерушимой стеной, Обороной стальной Остановим

Еще недавно плоская коса, Черневшая уныло в невской дельте, Как при Петре, была покрыта мхом И ледяною

За селом синел далекий лес. Рожь качалась, колос созревал. Молодой буденновский боец у межи девчонку целовал.

Я сплю и снова вижу сон: Блокпост фашистом окружен. Я вижу бой, я вижу лица, В которых мужество и страх.

Я заболел. И сразу канитель,- Известный врач, живущий по соседству, Сказал, что нужно срочно лечь в постель

Когда на бой смертельный шли вы, Отчизны верные сыны, О жизни мирной и счастливой Мечталось вам среди войны.

Милый мой, радость жизни моей, За отчизну уходит в поход. Милый мой, солнце жизни моей, Сердце друга

А все случилось очень просто… Открылась дверь, и мне навстречу Девчурка маленького роста, Девчурка, остренькие плечи!

Мама! Тебе эти строки пишу я, Тебе посылаю сыновний привет, Тебя вспоминаю, такую родную, Такую хорошую

Октябрь… Двадцать шестое… Зал аплодирует стоя. Полны все ярусы, все балконы. Рабочие кепки… Шинели фронтовиков…

Холодный, цвета стали, Суровый горизонт — Трамвай идёт к заставе, Трамвай идёт на фронт. Фанера вместо

Мой мальчик из России, Прости, у нас война… Я помню, как впервые Узнала, что нужна… Июнь тогда смеялся

От сердца к сердцу. Только этот путь я выбрала тебе. Он прям и страшен. Стремителен. С него не повернуть.

Ленинград — Сталинград — Волго-Дон. Незабвенные дни февраля… Вот последний души перегон, вновь открытая

На окраине села – С головою белой Сына мать с войны ждала И окаменела. Прилетал в село степной Сизокрылый сокол.

И в ночи январской, беззвездной, Сам дивясь небывалой судьбе, Возвращенный из смертной бездны, Ленинград

Жарища жаждой глотки обожгла, Скоробила рубахи солью пота. По улицам притихшего села Проходит запыленная пехота.

День памяти — Победы праздник, Несут венков Живую вязь, Тепло букетов Красок разных, Чтоб не терялась

Перед гробницею святой Стою с поникшею главой… Все спит кругом; одни лампады Во мраке храма золотят Столпов

Чёрное дуло блокадной ночи… Холодно, холодно, холодно очень… Вставлена вместо стекла картонка… Вместо

«Никто не забыт и ничто не забыто» — Горящая надпись на глыбе гранита. Поблекшими листьями ветер играет

Прямо под ноги пулям, Расталкивая года, По январям и июлям Я проберусь туда… Никто не увидит ранку, Крик

Нынче все срока закончены, А у лагерных ворот, Что крест-накрест заколочены, — Надпись: «Все ушли на фронт».

В сорок пятом, в мае, вопреки уставу Караульной службы, Мы салютом личным подтвердили славу Русского

Я люблю такие игры, Где надменны все и злы. Чтоб врагами были тигры И орлы! Чтобы пел надменный голос

Есть в стане моем – офицерская прямость, Есть в ребрах моих – офицерская честь. На всякую муку иду не упрямясь.

И год второй к концу склоняется, Но так же реют знамена, И так же буйно издевается Над нашей мудростью война.

Раскрываю страницы ладоней, молчаливых ладоней твоих, что-то светлое и молодое, удивленное смотрит из них.

Мальчик маленький в кроватке, Бури озверелый рев. Каркающих стай девятки Разлетаются с дерев.

Гремела война, кровавя свой след, размалывая нации, расы. Революция… а тебе восемнадцать лет!

Теплолюбивый, но морозостойкий, проверенный войною мировой, проверенный потом трактирной стойкой но до

Начну с того, как по дороге вешней, Сверкающей и залитой водой, Вернулся я заметно повзрослевший И в

За нашей спиною остались паденья, закаты… Ну хоть бы ничтожный, ну хоть бы невидимый злёт! Мне хочется

1 Я в затишье меж боями Говорить задумал с вами, Вам письмо бы написал. Эх вы, девушки-сестренки, Вам

На улице Десантников живу, Иду по Партизанской за кизилом. Пустые гильзы нахожу во рву — Во рву, что

Я живу, президент, В пресловутой “империи зла” — Так назвать вы изволили Спасшую землю страну… Наша юность

Сколько милых значков На трамвайном билете! Как смешна эта круглая Толстая дама!.. Пассажиры сидят, Как

Стали сны единой достоверностью. Два и три — таких годов орда. На четвертый (кажется, что Лермонтов)

По старой дороге на запад, за Вязьмой, В кустах по оборкам смоленских лощин, Вы видели, сколько там наших