Стихи о войне

Подражание Oссиану Фингал послал Тоскара воздвигнуть на берегах источника Кроны памятник победы, одержанной

Крест-накрест белые полоски На окнах съёжившихся хат. Родные тонкие березки Тревожно смотрят на закат.

Дочь обратилась однажды ко мне: — Папа, скажи мне, кто был на войне? — Дедушка Лёня — военный пилот —

По военной дороге Шел в борьбе и тревоге Боевой восемнадцатый год. Были сборы недолги, От Кубани и Волги

Прошла война. Рассказы инвалидов Ещё полны войны, войны, войны… Казалось мне тогда: в мир не Евклидов

Вставай, страна огромная, Вставай на смертный бой С фашистской силой темною, С проклятою ордой!

Был век бурный, дивный век, Громкий, величавый; Был огромный человек, Расточитель славы: То был век богатырей!

Я не поэт, я — партизан, казак, Я иногда бывал на Пинде, но наскоком И беззаботно, кое-как, Раскидывал

Холод войны немилосерд и точен. Ей равнодушия не занимать. …Пятеро голодных сыновей и дочек и одна отчаянная мать.

Нужны ли гусару сомненья, Их горький и въедливый дым, Когда он в доспехах с рожденья И слава всегда перед ним?

Всю жизнь любил он рисовать войну. Беззвездной ночью наскочив на мину, Он вместе с кораблем пошел ко

Еланин Скрипит под каблуками снег. Мороз. Еланин до полночи у склада ходит и бормочет стихи.

Могила Неизвестного солдата! О, сколько их от Волги до Карпат! В дыму сражений вырытых когда-то Саперными

Небо этого дня — ясное, Но теперь в нём броня лязгает. А по нашей земле гул стоит, И деревья в смоле

Если рыщут за твоею Непокорной головой, Чтоб петлёй худую шею Сделать более худой, — Нет надёжнее приюта

Слава богу! Слава богу! Что я знал беду и тревогу! Слава богу, слава богу — Было круто, а не отлого!

Я ушла из детства в грязную теплушку, В эшелон пехоты, в санитарный взвод. Дальние разрывы слушал и не

Мне претит пресловутая «женская слабость». Мы не дамы, мы русские бабы с тобой. Мне обидным не кажется

Барабана тугой удар Судит утренние туманы,- Это скачет Жанна дАрк К осажденному Орлеану. Двух бокалов

Я стою у высоких дверей, Я слежу за работой твоей. Ты устал. На лице твоем пот, Словно капелька жира, течет.

Я слышу это не впервые, В краю, потоптанном войной, Привычно молвится: немые,— И клички нету им иной.

Когда я пришел, призываясь, в казарму, Товарищ на белой стене показал Красное знамя — от командарма

Дан приказ: ему — на запад, Ей — в другую сторону… Уходили комсомольцы На гражданскую войну.

Не знаю, где я нежности училась, — Об этом не расспрашивай меня. Растут в степи солдатские могилы, Идет

Учила линия передовая, идеология передовая, а также случай, и судьба, и рок. И жизнь и смерть давали мне урок.

Амине Прощай, моя умница. Этот привет Я с ветром тебе посылаю. Я сердце тебе посылаю свое, Где пламя

Огонёк чадит в жестянке, Дым махорочный столбом… Пять бойцов сидят в землянке И мечтают кто о чем.

Меня просил попутчик мой и друг,— А другу дважды не дают просить,— Не видя ваших милых глаз и рук, О

Мелькали дома и опушки, Дымился туман над водой. И мылся в гремящей теплушке Чуть свет лейтенант молодой.

Когда окончилась война, Он не вернулся, чтоб увидеть сына… Остались у мальчишки ордена Отца, погибшего

1 Понятны голоса воды от океана до капели, но разобраться не успели ни в тонком теноре звезды, ни в звонком

Не просто павшим — нет, а с думой о грядущем воздвигнут монумент и ныне всем живущим. Та слава на века

Сердцем, совестью, дыханьем, Всею жизнью говорю тебе: «Здравствуй, здравствуй. Пробил час свиданья, Светозарный

Каким венком нам увенчать Питомца русского Парнаса, На коем возлегла печать Могучих вдохновений Тасса?

— Немецкий пролетарий не должон!- Майор Петров, немецким войском битый, ошеломлен, сбит с толку, поражен

…И вновь одна, совсем одна — в дорогу. Желанный путь неведом и далек, и сердце жжет свобода и тревога

Посвящение Н. Н. Раевскому Прими с улыбкою, мой друг, Свободной музы приношенье: Тебе я посвятил, изгнанной

Я, ребята, на войне В бой ходил, горел в огне. Мёрз в окопах под Москвой, Но, как видите, — живой.

Как надоели вОйны на свете, Гибнут солдаты и малые дети, Стонет земля, когда рвутся снаряды, Матери плачут

Партизанам Керченской каменоломни Рояль вползал в каменоломню. Его тащили на дрова К замерзшим чанам

Защищая от вражьей орды звериной Землю свою и свои небеса, Народ наш великий, храбрый, единый В тылу

О, дева всех румянее Среди зеленых гор — Германия! Германия! Германия! Позор! Полкарты прикарманила

Умолкнул бой. Ночная тень Москвы окpестность покpывает; Вдали Кутузова куpень Один, как звездочка, свеpкает.

Во дворе, где каждый вечер все играла радиола, где пары танцевали, пыля, ребята уважали очень Леньку

Грустно в нашем саду. Он день ото дня краше. В нем и в этом году Жить бы полною чашей. Но обитель свою

Мне хочется назвать тебя женой За то, что так другие не назвали, Что в старый дом мой, сломанный войной

Махновцы уходили от погони. В местечко красные вошли, пыля, и у крыльца привязанные кони, роняя пену

Истории кружится колесо Пестрое, как колесо обозрения. Кого-то — наверх, прямо к солнцу, в гении, Кого-то в подвал.

Их восемь — нас двое. Расклад перед боем Не наш, но мы будем играть! Серёжа, держись! Нам не светит с

По миру люди маленькие носятся, живут себе в рассрочку — Плохие и хорошие, гуртом и в одиночку.