На смерть Мадонны Лауры — Франческо Петрарка

Я прежде склонен был во всем себя винить, А ныне был бы рад своей былой неволе И этой сладостной и этой

Не знаю края, где бы столь же ясно Я видеть то, что видеть жажду, мог И к небу пени возносить всечасно

На крыльях мысли возношусь — и что же: Нет-нет и к тем себя почти причту, Кто обрели, покинув суету

Прекрасный взор мне говорил, казалось: «Меня ты больше не увидишь тут, Как вдалеке твои шаги замрут

О чем так сладко плачет соловей И летний мрак живит волшебной силой? По милой ли тоскует он своей?

Что делать с мыслями? Бывало, всякий раз Они лишь об одном предмете толковали: «Она корит себя за наши

Поют ли жалобно лесные птицы, Листва ли шепчет в летнем ветерке, Струи ли с нежным рокотом в реке, Лаская

От облика, от самых ясных глаз, Которые когда-либо блистали, От кос, перед которыми едва ли Блеск золота

Последний день — веселых помню мало — Усталый день, как мой остатний век! Недаром сердце — чуть согретый

Опять зефир подул — и потеплело, Взошла трава, и, спутница тепла, Щебечет Прокна, плачет Филомела, Пришла

Она жила во мне, она была жива, Я в сердце жалкое впустил ее — синьору. Увы, все кончено. Где мне найти опору?

Она во цвете жизни пребывала, Когда Амур стократ сильнее нас, Как вдруг, прекрасна без земных прикрас

Лет трижды семь повинен был гореть я, Амуров раб, ликуя на костре. Она ушла — я дух вознес гор_е_.

Когда она почила в Боге, встретил Лик ангелов и душ блаженных лик Идущую в небесный Град; и клик Ликующий

Теперь жестокой дерзости твоей Я знаю, Смерть, действительную цену: Цветок прекрасный гробовому плену

Ни ясных звезд блуждающие станы, Ни полные на взморье паруса, Ни с пестрым зверем темные леса, Ни всадники

Коль скоро я предвидеть был бы в силе Успех стихов, где я вздыхал о ней, Они росли бы и числом скорей

Как часто от людей себя скрываю — Не от себя ль? — в своей пустыне милой И слезы на траву, на грудь роняю

В слезах былые времена кляну, Когда созданью бренному, беспечный, Я поклоняться мог и жар сердечный Мешал

Быть может, сладкой радостью когда-то Была любовь, хоть не скажу когда; Теперь, увы! она — моя беда

Дыханье лавра, свежесть, аромат — Моих усталых дней отдохновенье, — Их отняла в единое мгновенье Губительница

Я уповал на быстрые крыла, Поняв, кому обязан я полетом, На то, что скромная моя хвала Приблизится к

Я припадал к ее стопам в стихах, Сердечным жаром наполняя звуки, И сам с собою пребывал в разлуке: Сам

Лишь образ чистый, ангельский мгновенно Исчез, великое мне душу горе Пронзило — в мрачном ужасе, в раздоре.

Смерть погасила солнце. Легче глазу От стрел слепящих отдыхать впотьмах. Кто жгла и леденила — стала прах.

Ни взгляда, ни лица, ни золотого Сиянья головы ее склоненной. Из уст ее, на небо вознесенной, Никто не

О час, о миг последнего свиданья, О заговор враждебных мне светил! О верный взор, что ты в себе таил

Светило, что направило мой шаг На верный путь и славы свет явило, Вступило в круг верховного светила

На землю златокудрая Аврора Спускается с небесной высоты, И я вздыхаю с чувством пустоты: «Лаура — там».

Зачем, зачем даешь себя увлечь Тому, что миновалось безвозвратно, Скорбящая душа? Ужель приятно Себя

Мне каждый день — длинней тысячелетий Без той, кого на землю не вернуть, Кто и сейчас мне указует путь

Питаю сердце тем, чего довольно От господина моего имею. Зальюсь слезами, вздрогнув, побледнею, — Так

Нет, не читать без судорог ума, Без дрожи чувств, глазами без печали Стихи, что благостью Любви сияли

Лишь ненадолго небо подарило Подлунной чудо — чудо из чудес, Что снова изволением небес К чертогам звездным

Свой пламенник, прекрасней и ясней Окрестных звезд, в ней небо даровало На краткий срок земле;

Уходит жизнь — уж так заведено, — Уходит с каждым днем неудержимо, И прошлое ко мне непримиримо, И то

Глас моего твердит мне отраженья, Что дух устал, что изменилось тело, Что сила, как и ловкость, ослабела

О Госпожа, с началом всех начал Над нами ныне сущая по праву. Там, в небесах, твою земную славу Не пурпур

Промчались дни мои быстрее лани, И если счастье улыбалось им, Оно мгновенно превращалось в дым.

Душа, покинувшая облаченье, — Такого вновь Природе не создать, — На миг отринь покой и благодать, Взгляни

Как странен свет! Я нынче восхищен Тем, что вчера претило; вижу, знаю, Что муками я счастья достигаю

Покоя дайте мне, вы, думы злые: Амур, Судьба и Смерть — иль мало их? — Теснят повсюду, и в дверях моих