Стихи зарубежных поэтов
Мой друг, о завтрашнем заботиться не след: Будь рад, что нынче нам сияет солнца свет. Ведь завтра мы
Что меня ожидает — неведомо мне, Скорбь рождает раздумье о завтрашнем дне. Пей, Хайям! Не пролей ни глотка
Упреков не боюсь, не опустел карман, Но все же прочь вино и в сторону стакан. Я пил всегда вино — искал
Если б мог я найти путеводную нить, Если б мог я надежду на рай сохранить, — Не томился бы я в этой тесной
Когда б я властен был над этим небом злым, Я б сокрушил его и заменил другим, Чтоб не было преград стремленьям
Приходи — и не будем о прошлом тужить, Будем пить и минутой сегодняшней жить. Завтра, вслед за другими
Ходил я много по земле, она цвела, Но в гору, нет, увы не шли мои дела. Доволен я, что жизнь, хотя и
Скорей вина сюда! Теперь не время сну, Я славить розами ланит хочу весну. Но прежде Разуму, докучливому
Если ты не дурак, поразмысли о том, Хорошо ль изнурять себя долгим постом? Пьющий — смертен, но разве
Мне говорят: «Хайям, не пей вина!» А как же быть? Лишь пьяному слышна Речь гиацинта нежная тюльпану
Нищий мнит себя шахом, напившись вина. Львом лисица становиться, если пьяна. Захмелевшая старость беспечна
Хмельная чаша нам хотя запрещена, Не обходись и дня без песни и вина; На землю выливай из полной чаши
Был бы я благочестьем прославиться рад, Был бы рад за грехи не отправиться в ад, Но божественный сок
Мне с похмелья лекарство одно принеси, Если мускусом пахнет оно, принеси, Если вылечить хочешь Хайяма
В жизни трезвым я не был, и к богу на суд В Судный день меня пьяного принесут! До зари я лобзаю заздравную
Радуйся! Снова нам праздник отрадный настал! Стол серебром, хрусталем и вином заблистал. На небе месяц
Мы видим частности, а в главном слепы мы; Насколько же мудры и как нелепы мы! По частностям — сойдем
В прах и пыль превратились цари, короли Все, кто спрятан в бездонное лоно земли, Видно, очень хмельным
Когда вселенную настигнет день конечный, И рухнут небеса, и Путь померкнет Млечный, Я, за полу схватив
Ты день и ночь на мир глядишь корыстным взором, Стяжаньем осквернил крылатые мечты! Настанет Судный день
Бог дает, Бог берет — вот и весь тебе сказ. Что к чему — остается загадкой для нас. Сколько жить, сколько
Не правда ль, странно? — сколько до сих пор Ушло людей в неведомый простор, И ни один оттуда не вернулся…
Счастлив тот, кто в шелку и парче не блистал, Книгу славы мирской никогда не листал, Кто, как птица Симург
Когда ты для меня слепил из глины плоть, Ты знал, что мне страстей своих не побороть; Не ты ль тому виной
Однажды встретился пред старым пепелищем Я с мужем, жившим там отшельником и нищим; Чуждался веры он
Ты наше сердце в грязный ком вложил. Ты в рай змею коварную впустил. И человеку — Ты же обвинитель?
Ушел ли ты в блаженный рай Иль в ад, где воют черти, — Впервые этот вздорный лай Услышат в царстве смерти.
В Дамфелине король попивает вино И кубком стучит о стол: «Где найти моряка мне лихого, чтоб он Мой добрый
Долиной реки И по горной стране Доблестный Кемпбелл Скакал на коне. Оседлан и взнуздан Был конь вороной.
Над быстрой речкой верный Том Прилег с дороги отдохнуть. Глядит: красавица верхом К воде по склону держит путь.
О господа, откройте уши, Сейчас я песню вам спою О том, как лорд, наследник Линна, Беспечно начал жизнь свою.
Вина мне пинту раздобудь, Налей в серебряную кружку. В последний раз, готовясь в путь, Я пью за милую подружку.
Пусть книжный червь — жилец резного шкафа В поэзии узоры прогрызет, Но, уважая вкус владельца-графа
Пред тем, как предать капитана могиле, Друзья бальзамировать сердце решили. — Нет, — молвил прохожий
О, если б ты улегся вдруг В могилу, дряхлый мой супруг, Твою утешил бы вдову Веселый горец — милый друг.
В века, когда, горя огнем, Природы грудь Детей чудовищных рождала сонм несчетный, Жить с великаншею я
Постели, нежные от ласки аромата, Как жадные гроба, раскроются для нас, И странные цветы, дышавшие когда-то
Мы вплыли в ночь — и снова ни уступки, ответный смех отчаянье встречало. Твое презренье было величаво
Где в память Койла-короля Зовется исстари земля, В безоблачный июньский день, Когда собакам лаять лень
Постепенно ушло время страсти кипящей — Нет ревнивых речей и трагических поз, Время тихой любви, зрелой
Когда был месяцев семи Год восемьдесят пятый И ливни спорили с людьми За урожай несжатый, — В то время
«Проживешься, смотри!» — старый дядя Повторять мне готов целый век. Как смеюсь я на дядюшку глядя!
Всем известно, что я свою старость кляну. Всем известно, что я пристрастился к вину, Но не знают глупцы
Великая победа, что знает человечество, Победа не над смертью, и верь, не над судьбой. Вам засчитал очко
Река! Твой путь — к далекой стороне, Туда, где за старинными стенами Любимая живет — и обо мне Ей тихо
— Звезда, я тоскую! Скажи, ты встречала другую такую? — Я с нею тоскую. — Мне стало грустнее. А та?
Будь, как ринд, завсегдатаем всех кабаков, Вечно пьяным, свободным от всяких оков, Хоть разбойником будь
Со мной жена не ладит, Колотит, а не гладит. Тому, кто волю даст жене, Она на шею сядет. Я в ней мечтал
Один рядит тебя в свой пыл, Другой в свою печаль, Природа. Что одному гласит: «Свобода!» — Другому: «Тьма!
Сперва мы просим радости, Потом — покой лишь дать, А позже — облегчения, Чтоб только не страдать.