Стихи зарубежных поэтов

Когда мой нежный, верный мой оплот, Чтоб тяжких дней моих ослабить муку, По левую стоит над ложем руку

Был знак Амура на ее челе — И сердце перед странницей смирилось: Ей равных нет, казалось, на земле.

Пичужка, ты поешь ли, улетая, Или оплакиваешь то, что было, Зимы и ночи близкой ждешь уныло, Минувшей

Ты погасила, Смерть, мое светило, Увял нездешней красоты цветок, Обезоружен, слеп лихой стрелок, Я тягостен

Я гнал войну, я бредил скорой встречей С покоем, мчался к цели напрямик. Но брошен вспять — меня в пути

Дол, полный звуков пеней повторенных, Река, где токи есть моей слезницы; Лесные звери, стаи вольной птицы

Не слышал сын от матери родной, Ни муж любимый от супруги нежной С такой заботой, зоркой и прилежной

Увы, прекрасный лик! Сладчайший взгляд! Пленительность осанки горделивой! Слова, что ум, и дикий, и кичливый

Нельзя представить, сколь щедра Природа И Небеса, ее не увидав, Кто, солнцем для меня навеки став, Затмила

Я прежде плакал, а теперь пою. Мое живое кроткое светило От глаз моих лица не отвратило: Амур явил мне

Во сне я счастлив, радуюсь тоске, К теням и ветру простираю длани, Кочую в море, где ни дна, ни грани

Вкушает пищу разум мой такую, Что и нектар меня бы не привлек, Река забвенья в душу льет поток, Лишь

Глухой тропой, дубравой непробудной. Опасною и путникам в броне, Иду, пою, беспечный, как во сне, — О

Дух мой рвется к небесам В заблужденье странном: Не пущусь ли я и впрямь В путь по звездным странам?

Амур и я — мы оба каждый раз, Как человек, перед которым диво, Глядим на ту, что, как никто, красива

Горные вершины Спят во тьме ночной, Тихие долины Полны свежей мглой; Не пылит дорога, Не дрожат листы…

Как в чей-то глаз, прервав игривый лет, На блеск влетает бабочка шальная И падает, уже полуживая, А человек

Как странно мне читать глазами Свой лепет, смолкнувший в былом… А тут еще из дома в дом Броди за беглыми листками!

Когда б скала, замкнувшая долину, Откуда та прозванье получила, По прихоти природы обратила На Рим лицо

Что может мозг бумаге передать, Чтоб новое к твоим хвалам прибавить? Что мне припомнить, что мне рассказать

Любезный Орсо, вашего коня Держать, конечно, можно на аркане, Но кто удержит дух, что рвется к брани

Когда подумаю, что миг единый От увяданья отделяет рост, Что этот мир — подмостки, где картины Сменяются

Устав под старым бременем вины И тягостной привычки, средь дороги Боюсь упасть, боюсь, откажут ноги И

О, если ты тот день переживешь, Когда меня накроет смерть доскою, И эти строчки бегло перечтешь, Написанные

По мере сил тебя предостеречь Старался я от лжи высокопарной, Я славу дал тебе, неблагодарный, И сам

Самовлюбленность мною завладела — Порок, проникший вглубь, неисцелим: Он захватил и разум мой, и тело

Коль скоро, Аполлон, прекрасный пыл Досель в тебе не знает оскуденья И золотые кудри от забвенья Поныне

Ты Музой, вдохновеньем был моим, Волшебной силой наполняя строки, И каждый, кто поэзией томим, Проворно

Я шаг шагну — и оглянусь назад. И ветерок из милого предела Напутственный ловлю… И ношу тела Влачу, усталый

Я как фонтан, иссохший от рыданий. Ведь он, и мертвый, слышит в шуме дня Свой гул, и голос в каменной

Клятвы. Смотр со стены. Единоборство Александра и Менелая Так лишь на битву построились оба народа с

Брат мой, слышишь ли дождь ты? Пулеметы дождя расстреливают Всем нам отпущенный срок — И мой, и твой

Подвиги Менелая Он не укрылся от сильного в бранях царя Менелая, Храбрый Патрокл, пораженный троянами

Прекрасны идеалы демократий, Когда подобен каждый — Королю, — Но я определенно не люблю Разгула нынешних

I Он стих — полтавский страшный бой, Когда был счастьем кинут Швед; Вокруг полки лежат грядой: Им битв

Шум пляски слушая ночной, Стоим под ясною луной, — Блудницы перед нами дом. «Das treue liebe Herz» гремит.

Когда б вновь вынесла меня волна реки К первоисточнику блаженства и тоски — Я не поплыл бы вновь меж

Зеваки, вот Париж! С вокзалов к центру согнан, Дохнул на камни зной — опять они горят, Бульвары людные

Леандр, влюбленный эллин смелый, О девы, всем известен вам: Переплывал он Дарданеллы Не раз наперекор волнам.

Ей Зимой уедем мы в вагоне розовом и скромном Среди подушек голубых, Нам будет хорошо, и в каждом уголке

Хотя сонет твой, без сомненья, Скорей печален, чем умен, Но разве слезы сожаленья У нас способен вызвать он?

Как черные пятна под вьюгой, Руками сжимая друг друга И спины в кружок, Собрались к окошку мальчишки

Аббатство мрачное — гигантский мавзолей, — Омытый Темзою и в глубине своей Скрывающий гранит, седой и

1 Я был свидетелем той ярости трехдневной, Когда, как мощный лев, народ метался гневный По гулким площадям

И тополя уходят, но след их озерный светел. И тополя уходят, но нам оставляют ветер. И ветер умолкнет

Пускай колокола, раскачиваясь мерно, Скликают парижан к молитве суеверной. В их легкомысленной и суетной

Благородство страданием, друг, рождено, Стать жемчужиной — всякой ли капле дано? Можешь все потерять

Едва допущен в сердце пылким зреньем Прекрасный образ, вечный победитель, Сил жизненных растерянный блюститель

Взмах весла, ветер И брызги холодных волн. Слезы на щеках.

Замерзла вода, И лед разорвал кувшин. Я проснулся вдруг.