Такахама Кёси: Хокку
Купил я к столу моллюсков «Весенний месяц» — и в небо взглянул…
Наконец-то весна иву старую преобразила в нашем горном селенье.
О, как ночь коротка! Сторожка близ росного поля — ночлег мой в пути…
Печально поникнув, о годах вспоминаю былых, сокрытых мглою…
Пролетела на юг птица с добычей в клюве — ягода, наверно?
Сколько весен еще прошумит над старым курганом! Камелии куст…
Так же, как храм, и деревню назвали — Хорюдзи… Сеют пшеницу.
Храмовый гонг на луне отдается эхом. Гора Курама…
Волн осенних разбег не увидит — но пусть хоть услышит мой слепой собеседник!..
Вот так и застынь, как стала сейчас — под сенью сливы в алом цвету!
Грущу о былом — в обрамленье ирисов алых журчащий ручей…
Передо мною огромный раскинулся порт, зеленью окаймлен…
Любовью объят, иду напрямик через поле, раздвигая ромашки…
Нагнулся взглянуть на увядший цветок хризантемы — и овод тут как тут!
Облака по весне — будто огромная груда драгоценных камней…
Печеных бататов заказал я на десять сэн — оказалось так много!..
Прошлый год, этот год — будто годы на шест нанизали один к одному…
Скорбеть о весне — о жизни своей быстротечной безнадежно скорбеть…
Там, вдалеке, подросших саженцев листья шелестят на ветвях…
Цветочный базар. Роса горных тропок — мне тоже скоро по ним бродить…
Верно, угольщики дробят на горе головешки — отдается эхо…
Вот огни светляков, застигнутых ливнем вечерним, растворились во мгле…
Давнишний приятель одинокой старой сосны — ветер осенний…
И ты, шорох листьев, опадающих с зимних дерев, не смущай раздумий моих!..
Лишь за одной наблюдаю я в шумной стае пролетных уток…
Наконец превратился снегопад весенний — и вот рассеялась белая мгла.
Олений призыв в отдаленье звучит, затихая, — все печальней, печальней…
По отлогому склону, где желтые хаги в цвету, поезд ползет к перевалу…
Промерз до костей — на дворе постоялом ночую у берега Удзи…
Случайно заглянешь в лачугу на склоне горы — а там наряжают кукол…
Прозрачный воздух. Девочка маму зовет… Осенний день в Такахара.
Что там за люди под занавеской рогожной в рыбачьей лодке?..
Веет печалью от старинных ступеней храма — вокруг шиповник в цвету…
Вот и ты познаешь печаль, что извечно сокрыта в осени уходящей…
Драчливые петухи через речку перемахнули — от людей подальше…
Из-под сени ветвей выхожу на солнце — белеют маковые головки…
Нестерпимо блестит над крышей Кацура солнце — весенний рассвет…
Напев плясовой — о житейских делах немудреных в песне поется…
Облаками затянет вершину Такэ-горы — и вновь мне грустно…
Под ветром осенним поблекли, будто бы выцвели, струи фонтана…
Прошелся вдоль берега, фонариком высветив стаю дремлющих чаек…
Словно лес, поднялись на утес над гладью морскою камелий цветы…
«Темнеет уже!» — где-то рядом голос ребенка. Кончается осень.
С голых склонов горы спускаюсь вниз, на равнину, где ромашки цветут…
Учителя голос, усталый и приглушенный, — вечерняя школа…