Стихи Хлебникова Велимира

Радой Славун, родун Славян, Не кажи, не кажи своих ран! Расскажи, расскажи про ослаби твои, Расскажи

Собор грачей осенний, Осенняя дума грачей. Плетня звено плетений, Сквозь ветер сон лучей. Бросают в воздух

Я нахожу, что очаровательная погода, И я прошу милую ручку Изящно переставить ударение, Чтобы было так

Если я обращу человечество в часы И покажу, как стрелка столетия движется, Неужели из нашей времен полосы

Мизинич, миг, Скользнув средь двух часов, Мне создал поцелуйный лик, И крик страстей, и звон оков.

Законы быта да сменятся Уравнениями рока. Персидский ковер имен государств Да сменится лучом человечества.

Я видел юношу-пророка, Припавшего к стеклянным волосам лесного водопада, Где старые мшистые деревья стояли

Детуся! Если устали глаза быть широкими, Если согласны на имя «браток» Я, синеокий клянуся, Высоко держать

Очи Оки Блещут вдали.

Я всматриваюсь в вас, о, числа, И вы мне видитесь одетыми в звери, в их шкурах, Рукой опирающимися на

Немало славных полководцев, Сказавших «счастлив», умирая, Знал род старинных новгородцев, В потомке гордом догорая.

Весны пословицы и скороговорки По книгам зимним проползли. Глазами синими увидел зоркий Записки стыдесной земли.

Я победил: теперь вести Народы серые я буду, В ресницах вера заблести, Вера, помощница чуду. Куда?

Росу вишневую меча Ты сушишь волосом волнистым. А здесь из смеха палача Приходит тот, чей смех неистов.

(Кукси, кум, мук и скук) Кони, топот, инок. Но не речь, а черен он. Идем, молод, долом меди.

Тело — кружева изнанка, Одинока и легка, Ты срываешь спозаранку Колыбели мотылька. ___ Вся — жизни радуги

Жарбог! Жарбог! Я в тебя грезитвой мечу, Дола славный стаедей, О, взметни ты мне навстречу Стаю вольных жарирей.

Мне мало надо! Краюшку хлеба И капля молока. Да это небо, Да эти облака!

Ручей с холодною водой, Где я скакал, как бешеный мулла, Где хорошо. Чека за 40 верст меня позвала на допрос.

Люди, когда они любят, Делающие длинные взгляды И испускающие длинные вздохи. Звери, когда они любят

На площади в влагу входящего угла, Где златом сияющая игла Покрыла кладбище царей Там мальчик в ужасе

Как и я, верх неги. Я оскорбленный, за людей, что они такие, Я, вскорменный лучшими зорями России, Я

Я переплыл залив Судака. Я сел на дикого коня. Я воскликнул: России нет, не стало больше, Ее раздел рассек

Еще раз, еще раз, Я для вас Звезда. Горе моряку, взявшему Неверный угол своей ладьи И звезды: Он разобьется

И замки мирового торга, Где бедности сияют цепи, С лицом злорадства и восторга Ты обратишь однажды в пепел.

Сегодня строгою боярыней Бориса Годунова Явились вы, как лебедь в озере. Я не ожидал от вас иного И не

Усадьба ночью, чингисхань! Шумите, синие березы. Заря ночная, заратустрь! А небо синее, моцарть!

О Сад, Сад! Где железо подобно отцу, напоминающему братьям, что они братья, и останавливающему кровопролитную схватку.

Помирал морень, моримый морицей Верен в веримое верицы. Умирал в морильях морень Верен в вероча верни.

Я не знаю, Земля кружится или нет, Это зависит, уложится ли в строчку слово. Я не знаю, были ли мо бабушкой

Мы желаем звездам тыкать Мы устали звездам выкать Мы узнали сладость рыкать Будьте грозны, как Остраница

С журчанием, свистом Птицы взлетать перестали. Трепещущим листом Они не летали. Тянулись таинственно

Ночь, полная созвездий. Какой судьбы, каких известий Ты широко сияешь, книга? Свободы или ига?

Свою любовницу лаская В объятьях лживых и крутых, В тревоге страсти изнывая, Что выжигает краски их

1 Саян здесь катит вал за валом, И берега из мела. Здесь думы о бывалом, И время онемело. Вверху широким

В руках забытое письмо коснело. Небо закатное краснело. О, открыватель истин томный! Круг — прамин бога вспомни.

Как по речке по Ирану, По его зеленым струям, По его глубоким сваям, Сладкой около воды, Ходят двое чудаков

Мне спойте про девушек чистых, Сих спорщиц с черемухой-деревом, Про юношей стройно-плечистых: Есть среди

Сегодня снова я пойду Туда, на жизнь, на торг, на рынок, И войско песен поведу С прибоем рынка в поединок!

Россия забыла напитки, В них вечности было вино, И в первом разобранном свитке Восчла роковое письмо.

«С нависня пан летит, бывало, горинож, В заморских чеботах мелькают ноги, А пани, над собой увидев нож

Святче божий! Старец бородой сед! Ты скажи, кто ты? Человек ли еси, Ли бес? И что — имя тебе?

Чудовище — жилец вершин, С ужасным задом, Схватило несшую кувшин, С прелестным взглядом. Она качалась

Завод: ухвата челюсти, громадные, тяжелые, Проносят медь, железо, олово; Огня — ночного властелина —

Немь лукает луком немным В закричальности зари. Ночь роняет душам темным Кличи старые «Гори!

Когда судов широкий вес Был пролит на груди, Мы говорили: видишь, лямка На шее бурлака. Когда камней

Как осень изменяет сад, Дает багрец, цвет синей меди, И самоцветный водопад Снегов предшествует победе

Утро в лесу Славка беботэу-вевять! Вьюрок тьерти-едигреди! Овсянка кри-ти-ти-ти тии! Дубровник вьор-вэр-виру

Свобода приходит нагая, Бросая на сердце цветы, И мы с нею в ногу шагая Беседуем с небом на ты.

Только мы, свернув ваши три года войны В один завиток грозной трубы, Поем и кричим, поем и кричим, Пьяные