Стихи Солоухина Владимира

Отплескались ласковые взоры Через пряжу золотых волос. Ах, какие синие озера Переплыть мне в жизни привелось!

Зверей показывают в клетках — Там леопард, а там лиса, Заморских птиц полно на ветках, Но за решеткой небеса.

Прадед мой не знал подобной резвости. Будучи привержен к шалашу. Все куда-то еду я в троллейбусе, И не

На базаре квохчут куры, На базаре хруст овса, Дремлют лошади понуро, Каплет деготь с колеса.

Мне навстречу попалась крестьянка, Пожилая, Вся в платках (даже сзади крест-накрест). Пропуская ее по

Бывает так: в неяркий день грибной Зайдешь в лесные дебри ненароком — И встанет лес иглистою стеной И

С ними ходила клуша, Прятала в дождь под крылья. Они не любили лужи И умывались пылью. Много ли в жизни

В лесу, посреди поляны, Развесист, коряжист, груб, Слывший за великана Тихо старился дуб. Небо собой

У тихой речки детство проводя, Про Волгу зная только понаслышке, Среди кувшинок весело галдят Народ забавный

У тех высот, где чист и вечен Высокогорный прочный лед, Она, обычная из речек, Начало робкое берет.

Последний блик закатного огня Нахлынувшая туча погасила. «Вы любите природу?»- у меня Восторженная спутница спросила.

Мерцают созвездья в космической мгле, Заманчиво светят и ясно, Но люди привыкли жить на земле, И эта

Журавли, наверно, вы не знаете, Сколько песен сложено про вас, Сколько вверх, когда вы пролетаете, Смотрит

Возвращаюсь туда, Где троллейбусы ходят И люди, Запылиться боясь, На себя надевают чехлы. Скоро ванну приму.

На смирной лошади каурой (Куда влеком и кем гоним?) Стоит у камня витязь хмурый, И три дороги перед ним.

Я убежден, что Исаак Ньютон То яблоко, которое открыло Ему закон земного тяготенья, Что он его, В конечном

Когда ты хочешь молвить слово, Мой друг, подумай — не спеши. Оно бывает то сурово, То рождено теплом души.

Тропа вдоль просеки лесной Бывает так отрадна взгляду, В часы, когда неистов зной, Она уводит нас в прохладу.

Задернув шторы, чтоб не пробудиться, Чтобы хранились тишь да полумгла, В рассветный час, когда так сладко

Мне странно знать, что есть на свете, Как прежде, дом с твоим окном. Что ты на этой же планете И даже

Жить на земле, душой стремиться в небо — Вот человека редкостный удел. Лежу в траве среди лесной поляны

Я их как собирал? Колокольчик чтоб был к колокольчику, Василек к васильку И ромашка к ромашке была.

Пусть вороны гибель вещали И кони топтали жнивье, Мужскими считались вещами Кольчуга, седло и копье.

Она полна задорных соков, Она еще из молодых, И у нее всегда до срока Срывают жесткие плоды.

Спросили про цветок любимый у меня. Вы что, смеетесь? Будто бы возможно Из тысячи любимейших предметов

Ты за хмурость меня не вини, Не вини, что грущу временами, Это просто дождливые дни, Это тучи проходят над нами.

Постой. Еще не все меж нами! Я горечь первых чувств моих В стих превращу тебе на память, Чтоб ты читала

Мы сидим за одним, Пусть не круглым, столом, Англичанин, русский, немец, француз (Как в каком-нибудь

Жизнь моя, что мне делать с нею, То блеснет, то нет из-за туч. Помоложе я был цельнее, Был направлен

В своих сужденьях беспристрастны Друзья, чье дело — сторона, Мне говорят: она прекрасна, Но, знаешь

Человек пешком идет по земле, Вот сейчас он правую ногу Переставит еще на полметра вперед. А потом —

С высоких диких гор, чьи серые уступы Задергивает туч клубящаяся мгла, Чьи синие верхи вонзились в небо

По дороге лесной, по широкому лугу С дальнобойким ружьем осторожно иду. Шарит ствол по кустам, озирает

Теперь-то уж плакать нечего, С усмешкой гляжу назад, Как шел я однажды к вечеру В притихший вечерний сад.

Я в детстве был большой мастак На разные проказы, В лесах, в непуганых местах По птичьим гнездам лазал.

Проходила весна по завьюженным селам, По земле ручейки вперегонки текли, Мы пускали по ним, голубым и

Дуют метели, дуют, А он от тебя ушел… И я не спеша колдую Над детской твоей душой. Нет, я не буду спорить

Вдоль берегов Болгарии прошли мы… Я все стоял на палубе, когда Плыла, плыла и проплывала мимо Ее холмов

Бездонна глубь небес над нами. Постой пред нею, подожди… Над августовскими хлебами Сверкают звездные дожди.

Зима разгулялась над городом южным, По улице ветер летит ледяной. Промозгло и мутно, туманно и вьюжно…

Верно, было мне около году, Я тогда несмышленышем был, Под небесные синие своды Принесла меня мать из избы.

Я слышу песню через поле, Там, где дороги поворот. Она волнует поневоле, Невольно за сердце берет.

Звучал с непонятной силой Лозунг ее простой: За свободу Франции милой, Кто любит меня — за мной!

Новые качели во дворе. Ребятишки друг у дружки бойко Рвут из рук качельные веревки, Кто сильнее, тот

Безмолвна неба синева, Деревья в мареве уснули. Сгорела вешняя трава В высоком пламени июля.

Не прячьтесь от дождя! Вам что, рубашка Дороже, что ли, свежести земной? В рубашке вас схоронят.

От меня убегают звери, Вот какое ношу я горе. Всякий зверь, лишь меня завидит, В ужасе, Не разбирая дороги

В глазах расплывчато и ало, На взмахе дрогнула рука. Ты как стрела, что в грудь попала Пониже левого соска.

I Сыплется песок в часах песочных. Струйка, право, тоньше волоска. Над ее мерцаньем худосочным Масса

Колодец вырыт был давно. Все камнем выложено дно, А по бокам, пахуч и груб, Сработан плотниками сруб.