Стихи Высоцкого Владимира

И приехал в Анадырь Кохановский-богатырь. Повезло Анадырю — Я, б…, точно говорю.

За тобой ещё нет Пройденных дорог, Трудных дел, долгих лет И больших тревог. И надежно заглушён Ночью улиц гул.

И кто вы суть? Безликие кликуши? Куда грядёте — в Мекку ли в Мессины? Модели ли влачите к Монпарнасу?

Деятели спорта и культуры, Разрешите новшество внедрить: Поменять фигуры на шампуры, Чтоб не сразу сильно перепить!

Не писать стихов мне и романов, Не читать фантастику в углу — Я лежу в палате наркоманов, Чувствую —

От скучных шабашей Смертельно уставши, Две ведьмы идут и беседу ведут: «Ну что ты, брат-ведьма?

Вот это да, вот это да! Сквозь мрак и вечность-решето, Из зала Страшного суда Явилось то — не знаю что.

Я изучил все ноты от и до, Но кто мне на вопрос ответит прямо? Ведь гаммы начинают с ноты «до» И ею же

Подумаешь, в семье не очень складно, Подумаешь, неважно с головой, Подумаешь, с работою неладно, — Скажи

Как в селе Большие Вилы, Где ещё сгорел сарай, Жили-были два громилы Огромадной жуткой силы — Братья

Сколько чудес за туманами кроется — Не подойти, не увидеть, не взять, Дважды пытались, но бог любит троицу

Всё начинается со МХАТа И размещается окрест. Был быстр и короток когда-то Ваш самый первый переезд.

I. На уход из колхоза Видно, острая заноза В душу врезалась ему, Только зря ушел с колхоза — Хуже будет одному.

Долго же шёл ты, в конверте листок, Вышли последние сроки! Но потому он и Дальний Восток, Что — далеко

Ах, не стойте в гордыне, Подходите к крыльцу. А и вы, молодые, Поклонитесь отцу! Он сердитый да строгий

Позвольте, значит, доложить, господин генерал: Тот, кто должен был нас кормить, — сукин сын, чёрт побрал!

Склоны жизни прямые до жути — Прямо пологие: Он один — а жена в институте Травматологии. Если б склоны

У домашних и хищных зверей Есть человечий вкус и запах. А каждый день ходить на задних лапах — Это грустная

Я несла свою беду По весеннему по льду. Надломился лед, душа оборвалася. Камнем под воду пошла, А беда

Все мы чьи-то племянники, Внуки и сыновья, Просто или по пьяни ли Все мы чьи-то друзья, Все мы чьи-то

Сегодня выступал. Один! Нет, не один — вдвоём с гитарой! Виват! Завод шампанских вин, Я ваш навек — поклонник старый!

Мосты сгорели, углубились броды, И тесно — видим только черепа, И перекрыты выходы и входы, И путь один —

Ну о чём с тобою говорить — Всё равно ты порешь ахинею. Лучше я пойду к ребятам пить — У ребят есть мысли поважнее.

Проскакали всю страну Да пристали кони, буде! Я во синем во Дону Намочил ладони, люди. Кровушка спеклася

Ах, проявите интерес к моей персоне! Вы, в общем, сами — тоже форменные сони, Без задних ног уснёте —

Считай по-нашему, мы выпили не много. Не вру, ей-бога. Скажи, Серёга! И если б водку гнать не из опилок

Я бегу, , бегу, топчу, скользя По гаревой дорожке, — Мне есть нельзя, мне пить нельзя, Мне спать нельзя

Копи! Ладно, мысли свои вздорные копи! Копи! Только баньку мне по-чёрному топи! Вопи! Всё равно меня

Корабли постоят — и ложатся на курс, Но они возвращаются сквозь непогоду… Не пройдёт и полгода — и я

Живёт на свете человек С древнейшим именем Бабек. ………………. Друзьям хорош Бабек Серуш Дарить богатство

Зарыты в нашу память на века И даты, и события, и лица, А память, как колодец, глубока — Попробуй заглянуть

Комментатор из своей кабины Кроет нас для красного словца,- Но недаром клуб «Фиорентина» Предлагал мильон

Вы мне не поверите и просто не поймёте: В космосе страшней, чем даже в дантовском аду, — По пространству-времени

Я помню райвоенкомат: «В десант не годен — так-то, брат. Таким как ты там невпротык…» И дальше — смех

Я был и слаб, и уязвим, Дрожал всем существом своим, Кровоточил своим больным, Истерзанным нутром.

Ну вот, исчезла дрожь в руках, Теперь — наверх! Ну вот, сорвался в пропасть страх Навек, навек.

Всю Россию до границы Царь наш кровью затопил, А жену свою, царицу, Колька Гришке уступил. За нескладуху-неладуху

Замок временем срыт и укутан, укрыт В нежный плед из зелёных побегов, Но… развяжет язык молчаливый гранит

Катерина, Катя, Катерина! Всё в тебе, ну всё в тебе по мне! Ты, как ёлка, стоишь рупь с полтиной, Наряди

Комментатор из своей кабины Кроет нас для красного словца, Но недаром клуб «Фиорентины» Предлагал мильон

Протопи ты мне баньку по-белому, Я от белого свету отвык, Угорю я — и мне, угорелому, Пар горячий развяжет язык.

В прекрасном зале «Гранд-опера» Затихли клакеры, погасли все огни, Шуршали платья и веера. Давали «Фронду»

Всё с себя снимаю — слишком душно, За погодой следую послушно, Но… всё долой — нельзя ж! Значит за погодой

Давно, в эпоху мрачного язычества, Огонь горел исправно, без помех, А ныне, в век сплошного электричества

Болтаюсь сам в себе, как камень в торбе, И силюсь разорваться на куски, Придав своей тоске значенье скорби

Сгорели мы по недоразумению: Он за растрату сел, а я — за Ксению. У нас любовь была, но мы рассталися

Дамы, господа! Других не вижу здесь. Блеск, изыск и общество — прелестны! Сотвори Господь хоть пятьдесят

Мне ребята сказали про такую «наколку»! — На окраине — там даже нет фонарей. Если выгорит дело — обеспечусь

1 И с нашей мощной стартовой площадки Уходят в небо тонны и рубли. 2 Нина Тимофеевна: Вновь меня потянуло

Неважен возраст — все имеют цену, Смотря чем дышишь ты и чем живёшь. Мы всё же говорим: «Вот — наша смена!