Стихи Высоцкого Владимира

Если бы спросили вас о том, Хотите ли вы стать скотом — Что бы вы ответили, Что бы вы ответили, ну-ка, скажите?

Неужто здесь сошёлся клином свет, Верней, клинком ошибочных возмездий… И было мне неполных двадцать лет

Отпустите мне грехи мои тяжкие, Хоть родился у реки и в рубашке я! Отпустите мою глотку, друзья мои

Прохода нет от этих начитанных болванов: Куда ни плюнь — доценту на шляпу попадёшь! Позвать бы пару опытных

Нам ни к чему сюжеты и интриги: Про всё мы знаем, про всё, чего ни дашь. Я, например, на свете лучшей

Пока вы здесь в ванночке с кафелем Моетесь, нежитесь, греетесь, В холоде сам себе скальпелем Он вырезает

Прошу прощения заране, Что всё, рассказанное мной, Случилось не на поле брани, А вовсе даже просто —

Мы все живём как будто, но Не будоражат нас давно Ни паровозные свистки, Ни пароходные гудки.

То бишь о чём? — о невесте я: Стерва и малость скупа, Очень красивая, бестия, С ямкой в районе пупа.

Что же ты, зараза, бровь себе подбрила, Для чего надела, понял, синий свой берет! И куда ты, стерьва

Икона висит у них в левом углу — Наверно, они молокане, Лежит мешковина у них на полу, Затоптанная каблуками.

Торопись указ зачесть, Изданный не зря: «Кто заступится за честь Батюшки-царя, Кто разбойника уймёт Соловья, —

Поздно говорить и смешно. Не хотела, но Что теперь скрывать — всё равно Дело сделано… Был весны угар

… кругом, словно голенький, Вспоминаю и мать, и отца — Грустно им. Гуляют параноики, Чахлые сажают деревца.

Холодно, метёт кругом, я мёрзну и во сне, Холодно и с женщиной в постели… Встречу ли знакомых я — морозно

Мне — не-стрелю и акыну — Многим в пику, в назиданье, Подарили вы картину Без числа и без названья. Что на ней?

Гололёд на Земле, гололёд, Целый год напролёт — гололёд, Будто нет ни весны, ни лета. Чем-то скользким

Знать бы всё до конца бы и сразу б Про измену, тюрьму и рочок, Но… друзей моих пробуют на зуб, Но… цепляют

На Филиппинах бархатный сезон, Поклонники ушли на джонках в море, Очухался маленько чемпион, Про всё

Неизвестно одной моей бедной мамане, Что я с самого детства «сижу», Что держу я какую-то фигу в кармане

Этот рассказ мы с загадки начнём — Даже Алиса ответит едва ли: Что остаётся от сказки потом, После того

Мы браво и плотно сомкнули ряды, Как пули в обойме, как карты в колоде: Король среди нас — мы горды

В жёлтой жаркой Африке, В центральной её части, Как-то вдруг вне графика Случилося несчастье.

I. Я раззудил плечо — трибуны замерли, Молчанье в ожидании храня. Эх, что мне мой соперник — Джонс ли

Я только малость объясню в стихе — На всё я не имею полномочий… Я был зачат, как нужно, во грехе — В

Ах! В поднебесье летал лебедь чёрный, младой да проворный. Ах! Да от лёта устал одинокий, да смелый

Прошла пора вступлений и прелюдий, Всё хорошо — не вру, без дураков: Меня к себе зовут большие люди

I. Подготовка Я кричал: «Вы что там, обалдели? Что ж вы уронили шахматный престиж!» А мне сказали в нашем

Подшит крахмальный подворотничок, На голенище серый шрам от стека, И вот легли на спусковой крючок Бескровные

Шёл я, брёл я, наступал то с пятки, то с носка. Чувствую — дышу и хорошею… Вдруг тоска змеиная, зелёная

Растревожили в логове старое зло, Близоруко взглянуло оно на восток. Вот поднялся шатун и пошёл тяжело —

На стене висели в рамах бородатые мужчины. Все в очочках на цепочках, по-народному — в пенсне.

Однако, втягивать живот Полезно, только больно. Ну! Вот и всё! Вот так-то вот! И этого довольно. А ну!

Кончился срок, мой друг приезжает, Благодарю судьбу я. Кончился срок — не который мотают, А тот, на который вербуют.

I. * * * Все должны до одного Цифры знать до цифры пять — Ну, хотя бы для того Чтоб отметки отличать.

Давно я понял: жить мы не смогли бы, И что ушла — всё правильно, клянусь! А за поклоны к праздникам спасибо

Вот и разошлись пути-дороги вдруг: Один — на север, другой — на запад. Грустно мне, когда уходит друг

Ты уехала на короткий срок, Снова свидеться нам — не дай бог, А меня — в товарный, и на восток, И на

В царстве троллей главный тролль И гражданин Был, конечно, сам король — Только один. И бывал он, правда

Нынче все срока закончены, А у лагерных ворот, Что крест-накрест заколочены, — Надпись: «Все ушли на фронт».

Дайте собакам мяса — Может, они подерутся. Дайте похмельным кваса — Авось они перебьются. Чтоб не жиреть

Открытые двери Больниц, жандармерий, Предельно натянута нить, Французские бесы — Большие балбесы, Но

Прожить полвека — это не пустяк, Сейчас полвека — это тоже веха! Подчас полвека ставится спектакль, И

Я на виду — и действием, и взглядом Я выдаю присутствие своё. Нат Пинкертон и Шерлок Холмс — старьё!

Много во мне маминого, Папино — сокрыто, Я из века каменного, Из палеолита. Но по многим отзывам Я —

Мне, может, крикнуть хочется, как встарь: «Привет тебе, надёжа-государь!» Да некому руки поцеловать.

Неужели мы заперты в замкнутый круг? Неужели спасёт только чудо! У меня в этот день всё валилось из рук

Я при жизни был рослым и стройным, Не боялся ни слова, ни пули И в обычные рамки не лез. Но с тех пор

На реке ль, на озере Работал на бульдозере, Весь в комбинезоне и в пыли, Вкалывал я до зари, Считал

Себя от надоевшей славы спрятав, В одном из их Соединённых Штатов, В глуши и в дебрях чуждых нам систем