Стихи Дельвига Антона
Что есть любовь? Несвязный сон. Сцепление очарований! И ты в объятиях мечтаний То издаешь унылый стон
Я вечор в саду, младешенька, гуляла, И я белую капусту поливала, Со правой руки колечко потеряла;
Державин умер! чуть факел погасший дымится, о Пушкин! О Пушкин, нет уж великого! Музы над прахом рыдают!
Вот бедный Дельвиг здесь живет, Не знаем суетою, Бренчит на лире и поет С подругою-мечтою. Пускай невежество
До рассвета поднявшись, извозчика взял Александр Ефимыч с Песков И без отдыха гнал от Песков чрез канал
Пока поэт еще с тобой, Он может просто, не стихами, С твоей беседовать судьбой, Открытой пред его глазами.
Увы! ты изменил мне, Нескромный друг, Морфей! Один ты был свидетель Моих сокрытых чувств, И вздохов одиноких
Если мне объявят боги: «Здесь ты горе будешь пить!» Я скажу: «Вы очень строги! Но я все ж останусь жить».
Перст указует на даль, на главе разв’илися крылья, Дышит свободою грудь; с легкостью дивною он, В землю
Как ни больно сердца муки Схоронять в груди своей, Но больнее в час разлуки Не прижать родную к ней
Роза ль ты, розочка, роза душистая! Всем ты, красавица, роза цветок! Вейся, плетися с лилией и ландышем
Там, где Семеновский полк, в пятой роте, в домике низком, Жил поэт Баратынский с Дельвигом, тоже поэтом.
(Идилия) (И. А. Б….ому) Мы еще молоды, Лидий! вкруг шеи кудри виются; Рдеют, как яблоко, щеки, и свежие
Когда я в хижине моей Согрет под стеганым халатом Не только графов и князей — Султана не признаю братом!
Я плыл один с прекрасною в гондоле, Я не сводил с нее моих очей; Я говорил в раздумье сладком с ней Лишь
А я ужель забыт тобою, Мой брат по музе, мой Орест? Или нельзя снестись мечтою До тех обетованных мест
(Из Гете) Блеснет заря, и всё в моем мечтаньи Лишь ты одна, Лишь ты одна, когда поток в молчаньи Сребрит луна.
О, радость, радость, я жизнью бывалою Снова дышу! Трепещет лира: В струнах позабытых Я звуков согласных
Мой по каменам старший брат, Твоим я басням цену знаю, Люблю тебя, но виноват: В тебе не все я одобряю.
Ты на Доминго вечно будь, Моя надежда остальная, И обо мне когда-нибудь Она вздохнет, его лаская.
С благовейною душой Поэт, упавши на колены, И фимиамом и мольбой Вас призывает, о камены, В свой домик
Настанет час ужасной брани, И заструится кровь рекой, Когда порок среди стенаний Восторжествует над землей.
(Экспромт) Благодарю за переводы Моих ритмических стихов! От одного отца рожденные уроды Ведут свой знатный
Вчера вакхических друзей Я посетил кружок веселый; Взошел — и слышу: «Здравствуй, пей!» — Нет, — молвил
Увижу ль вас когда-нибудь С моею нежной половиной, Увижу ль вас когда-нибудь, О милый свадрик с плоховиной!
Ох, тетенька! ох, Анна Львовна, Василья Львовича сестра! Была ты к маменьке любовна, Была ты к папеньке
Лилета, пусть ветер свистит и кверху метелица вьется; Внимая боренью стихий, и в бурю мы счастливы будем
Мрак распростерся везде.— И я под крылами Морфея, Скукой вчера отягчен, усыпился и грезил: Будто б муза
Как? житель гордых Альп, над бурями парящий, Кто кроет солнца лик развернутым крылом, Услыша под скалой
(К Савичу) Прозаик милый, О Савич мой, Перед тобой, Собравшись с силой, Я нарисую, Махнув пером, Всегда
Как песенка моя понравилась Лилете Она ее — ну целовать! Эх, други! тут бы ей сказать: «Лилета, поцелуй
(Из Генсера) Еще в начале мая Тебе, Амур жестокий! Я жертвенник поставил В домашнем огороде И розами
Во имя Делии прекрасной, Во имя пламенной любви, Тебе, летунье сладкогласной, Дарю свободу я. — Лети!
Бедный мы! что наш ум? — сквозь туман озаряющий факел Бурей гонимый наш челн п’о морю бедствий и слез;
Соловей мой, соловей, Голосистый соловей! Ты куда, куда летишь, Где всю ночку пропоешь? Кто-то бедная
(К Платону) Все изменилось, Платон, под скипетром старого Хрона: Нет просвященных Афин, Спарты следов
— Проснися, рыцарь, путь далек До царского турнира, Луч солнца жарок, взнуздан конь, Нас ждет владыка мира!
Т а с с о Удались, ты также все сияешь И в стране призраков и теней, Ты и здесь, царица, всех пленяешь
Поэт надутый Клит Навеки закалялся со мною говорить. О Клит возлюбленный! смягчися, умоляю: Я без твоих
И злой болезни, и врачей, Привык бы я к уединенью, Привык бы к супу из костей, Не дав испортить сожаленью
У нас, у небольших певцов, Рука и сердце в вечной ссоре: Одно тебе, без лишних слов, Давно бы несколько
Я вечером с трубкой сидел у окна; Печально глядела в окошко луна; Я слышал: потоки шумели вдали;
О, сила чудной красоты! К любви, по опыту, холодный, Я забывал, душой свободный, Безумой юности мечты;
За далью туманной, За дикой горой Стоит над рекой Мой домик простой; Для знати жеманной Он замкнут ключом
Дорида, Дорида! любовью все дышит, Все пьет наслажденье притекшею весной: Чуть з’ефир, струяся, березу
Броженье юности унялось, Остепенился твой поэт, И вот ему что отстоялось От прежних дел, от прошлых лет.
Дитятей часто я сердился, Игрушки, няньку бил; Еще весь гнев не проходил, Как я стыдился. Того уж нет!
Наш приятель, Пушкин Лёв, Не лишен рассудка: И с шампанским жирный плов, И с груздями утка Нам докажут
Кто, как лебедь цветущей Авзонии, Осененный и миртом и лаврами, Майской ночью при хоре порхающих, В сладких
Только узнал я тебя — И трепетом сладким впервые Сердце забилось во мне. Сжала ты руку мою — И жизнь