Стихи Рыжего Бориса

С плоской «Примой» в зубах: кому в бровь, кому в пах, сквозь сиянье вгоняя во тьму. Только я со шпаною

Я на крыше паровоза ехал в город Уфалей и обеими руками обнимал моих друзей — Водяного с Черепахой, щуря

В полдень проснёшься, откроешь окно — двадцать девятое светлое мая: господи, в воздухе пыль золотая.

Тайга — по центру, Кама — с краю, с другого края, пьяный в дым, с разбитой харей, у сарая стою с Григорием Данским.

На фоне граненых стаканов рубаху рвануть что есть сил… Наколка — «Георгий Иванов» — на Вашем плече, Михаил.

Как только про мгновения весны кино начнется, опустеет двор, ему приснятся сказочные сны, умнейшие, хоть

Ничего не надо, даже счастья быть любимым, не надо даже тёплого участья, яблони в окне. Ни печали женской

Бог положительно выдаст, верней — продаст. Свинья безусловно съест. Остальное — сказки. Врубившийся в

Я пройду, как по Дублину Джойс, сквозь косые дожди проливные приблатненного города, сквозь все его тараканьи пивные.

Не покидай меня, когда горит полночная звезда, когда на улице и в доме всё хорошо, как никогда.

Сколько можно, старик, умиляться острожной балалаечной нотой с железнодорожной? Нагловатая трусость в

Мотив неволи и тоски. Откуда это? Осень, что ли? Звучит и давит на виски мотив тоски, мотив неволи.

Завидуешь мне, зависть — это дурно, а между тем есть чему позавидовать, мальчик, на самом деле — я пил

А иногда отец мне говорил, что видит про утиную охоту сны с продолженьем: лодка и двустволка.

Я вышел из кино, а снег уже лежит, и бородач стоит с фанерною лопатой, и розовый трамвай по воздуху бежит