Стихи Федора Сологуба
Мы скучной дорогою шли По чахлой равнине. Уныло звучали шаги На высохшей глине, А рядом печально росли
Тропинка вьётся, Река близка, И чья-то песня раздаётся Издалека. Из-за тумана Струясь, горя, Восходит
Перванш и сольферино В одежде и в цветках, В воде и в облаках. Перванш и сольферино, — Вершина и долина
В тихий вечер, на распутьи двух дорог Я колдунью молодую подстерёг, И во имя всех проклятых вражьих сил
Забыв о родине своей, Мы торжествуем новоселье, — Какое буйное весепье! Какое пиршество страстей!
Какая покорность в их плаче! Какая тоска! И как же иначе? Бежит невозвратно река. Уносятся грузные барки
Он поэтом рождён. В колыбельку ему Рой волшебниц принёс беззаботные сказки. Золотыми лучами прорезали
Вздыхает под ногами мох, Дрожат березки нежно, томно, Закрылся лес туманом скромно, И только лес, и только
Я верю в творящего Бога, В святые заветы небес, И верю, что явлено много Безумному миру чудес.
Прозрачный сок смолистый, Застывший на коре. Пронизан воздух мглистый Мечтаньем о заре. Скамейка у забора
Для чего в пустыне дикой Ты возник, мой вешний цвет? Безнадёжностью великой Беспощадный веет свет.
Не надо скорби, не надо злости. Живи под солнцем, цвети утрами В нерукотворном Господнем храме.
Теплый ветер веет мне в лицо, Солнце низко, вечер близко, Томен день, как одалиска. Ветер теплый веет
«Зачем возрастаю? — Снегурка спросила меня. — Я знаю, что скоро растаю, Лишь только увижу весёлую стаю
Преодолев тяжелое косненье И долгий путь причин, Я сам — творец и сам — свое творенье, Бесстрастен и один.
И как её разворожить? Томит, что прежде мною жило, Что жадно хочет мною жить. И вся земля моя страдает
Как же огня не любить! Радостно вьется и страстно. Было уродливо, стало прекрасно. Как же огня не любить!
По жестоким путям бытия Я бреду, бесприютен и сир, Но зато вся природа — моя, Для меня наряжается мир.
Я приготовился принять гостей, Украсил я свою келейку, И вышел к воротам, и сел там на скамейку, С дороги
Прекрасный Днепр, хохлацкая река, В себе ты взвесил много ила. В тебе былая дремлет сила, Широкий Днепр
Нет, не любовь меня влекла, Не жажда подвига томила, — Мне наслаждения сулила Царица радостного зла.
Цветёт весёлый сад В безмолвии ограды. Увидеть нежный взгляд Кусты и птицы рады. С высокого крыльца Походкою
Возроптали иудеи: «Труден путь наш, долгий путь. Пресмыкаясь, точно змеи, Мы не смеем отдохнуть».
Она безумная и злая, Но хочет ласки и любви, И сладострастие, пылая, Течет, как яд, в её крови.
После жизни недужной и тщетной, После странных и лживых томлений, Мы забудемся сном без видений, Мы потонем
На все твое ликующее лето Ложилась тень осенних перемен, И не было печальнее предмета, Чем ожидаемый
Предвестие отрадной наготы В твоей улыбке озаренной встречи. Но мне, усталому, пророчишь ты Заутра после
Иду по улицам чужим, Любуясь небом слишком синим, И к вечереющим пустыням По этим улицам чужим Я душу
— Конь Аполлона! Я недостойна Твоих копыт. Вождь не такую Скует подкову Тебе Гефест. — Молчи, подкова!
Я не лгу, говоря, что люблю я тебя, Но люблю для себя и ласкаю, губя. Что мне счастье твоё, что мне горе твоё!
Поёт печальный голос Про тишину ночную, Глядит небесный лебедь На линию земную. На ней роса мерцает От
Он тёмен и суров, — и взор его очей, Пугая чистых дев и радостных детей, Прельщает зрелых жён, и отроков
Розы битв жестоких На полях далёких, Алой крови розы На полях чужбины. Матерей томленье, Слёзы и моленье
Вереницы мечтаний порочных Озарили гнилые темницы: В озарении свеч полуночных Обнажённые пляшут блудницы
Как лук, натянутый не слишком туго, Я животом и грудью встречу друга, И уж потом в объятья упаду.
Как незаметно подступила Успокоительница-ночь! Но где же все твои светила? — Я тучею заворожила Мои светила
Над плесом маленькой реки Стоить колдунья молодая, Глядит, кого-то поджидая На плоском берегу реки.
Душой росы, не выпитой пространством, Дышал зеленый луг, улыбчив небесам. Душа моя во тьме влеклася по
Как тучки в небе, в сердце тают Желанья гордые мои, И голоса мечты смолкают, Как на рассвете соловьи.
Что же ты знаешь об этом, Бедное сердце мое? К смерти-ли это питье, — Что же ты знаешь об этом?
Багряный вечер в сердце воздвигал Алтарь кручины, И флёром грусти тихо обвивал Простор долины.
Круг начертан, и Сивилла Предстоящим духам тьмы Заклинанья совершила, И теперь всесильны мы: Нам послушны
Печальный друг, мой путь не прокляни, Лукавый путь веселого порока. К чему влачить безрадостные дни?
Благослови свиные хари, Шипенье змеей, укусы блох, — Добру и Злу создатель — Бог. Благослови все эти
Моя душа тверда, как сталь. Она блестит, звенит и режет. Моих вериг железный скрежет Ничто перед тобою, сталь.
Порою туманной, Дорогою трудной Иду! О, друг мой желанный, Спаситель мой чудный, — Я жду! Мгновенное
Грустен иду по дороге пустынной Вслед за вечернею тенью, угрюмой и длинной. Сумрачный город остался за
В лес пришла пастушка, Говорит кукушке: — Погадай, кукушка, Сколько лет пастушке Суждено прожить.
Шутливая песенка С милой, ясной Девой красной, С этой бойкою Маргретой, Знойным летом разогретой, Песни
Околдовал я всю природу, И оковал я каждый миг. Какую страшную свободу Я, чародействуя, постиг!