Стихи Гейне Генриха
«Я, — сказала Афродита, — Не настолько безрассудна, Чтоб отдаться без гарантий: Нынче всем живется трудно».
По рельсам, как молния, поезд летел, Пыхтя и лязгая грозно. Как черный вымпел, над мачтой-трубой Реял
Кошка была стара и зла, Она сапожницею слыла; И правда, стоял лоток у окошка, С него торговала туфлями
Пусть кровь течет из раны, пусть Из глаз струятся слезы чаще. Есть тайная в печали страсть, И нет бальзама
Вечность, ох, как ты долга! Потерял векам я счет. Долго жарюсь я, но ад До сих пор жаркого ждет.
Земные страсти, что горят нетленно, Куда идут, когда в земле мы сгнили? Они идут туда, где раньше были
Сквозь чащу леса вперед и вперед Спешит одинокий рыцарь. Он в рог трубит, он песни поет, Душа его веселится.
Они мои дни омрачали Обидой и бедой, Одни — своей любовью, Другие — своей враждой. Мне в хлеб и вино
Видим мы в арабских сказках, Что в обличий зверином Ходят часто чародеем Заколдованные принцы.
Цветы, что Матильда в лесу нарвала И, улыбаясь, принесла, Я с тайным ужасом, с тоскою Молящей отстранил рукою.
За столиком чайным в гостиной Спор о любви зашел. Изысканны были мужчины, Чувствителен нежный пол.
Благоуханий кухни дольной Понюхал вволю я, друзья! Земная жизнь была привольной, Блаженной жизнью для меня.
Вечереет. Поздним летом Пахнет в рощах задремавших. Золотой на небе синем Светит месяц кротким светом.
Блеклый розан, пыльный локон, Кончик банта голубого, Позабытые записки, Бредни сердца молодого, — В пламя
«Мы, бургомистр, и наш сенат, Блюдя отечески свой град, Всем верным классам населенья Сим издаем постановленье.
Скрипки, цитры, бубнов лязги! Дщери Иаковлевы в пляске Вкруг златого истукана, Вкруг тельца ликуют. Срам!
Удача — резвая плутовка: Нигде подолгу не сидит, — Тебя потреплет по головке И, быстро чмокнув, прочь спешит.
Сам суперкарго мингер ван Кук Сидит погруженный в заботы. Он калькулирует груз корабля И проверяет расчеты.
Пфальцграфиня Ютта на легком челне Ночью по Рейну плывет при луне. Служанка гребет, госпожа говорит
Отстрани со лба венок ты, На ушах нависший пышно, Бер, чтобы свободней мог ты Внять мой лепет, еле слышный.
Двое перед разлукой, Прощаясь, подают Один другому руку, Вздыхают и слезы льют. А мы с тобой не рыдали
Кто влюбился без надежды, Расточителен, как бог. Кто влюбиться может снова Без надежды — тот дурак.
Много женщин — много блошек, Много блошек — зуду много. Пусть кусают! Этих крошек Вы судить не смейте строго.
«Я в Ниле младенцев топить не велю, Как фараоны-злодеи. Я не убийца невинных детей, Не Ирод, тиран Иудеи
Страсть сказала богу песен, Что потребует залога Прежде, чем ему отдаться, — Жить так трудно и убого.
Идет конец — в том нет сомненья, К чертям идут любовь, волненья. Освобожденною душой Вкуси прохладу и
Поистине, мы образуем Курьезнейший дуэт. Любовница еле ходит, Любовник тощ, как скелет. Она страдает
Недобрый дух в недобрый день Тебе вручил убийцы нож кровавый. Не знаю, кто был этот дух, Но рану жгло
Пока лежал я без заботы, С Лаурой нежась, Лис-супруг Трудился, не жалея рук, — И утащил мои банкноты.
Из окон монастыря В темноту ночей безлунных Льется свет. Обитель полнят Призраки монахинь юных.
I Брось свои иносказанья И гипотезы святые! На проклятые вопросы Дай ответы нам прямые! Отчего под ношей
Во сне я вновь стал юным и беспечным — С холма, где был наш деревенский дом, Сбегали мы по тропкам бесконечным
Жил некий пудель, и не врут, Что он по праву звался Брут. Воспитан, честен и умен, Во всей округе прославился
В вас, солнце, звезды и луна, Мощь вседержителя видна. Чуть праведник на небо глянет — Творца хвалить
Прощался с женой безземельный Ганс: «К высокой я призван работе! Отныне я должен иных козлов Стрелять
Когда изменят тебе, поэт, Ты стань еще вернее — А если в душе твоей радости нет, За лиру возьмись живее!
Тех дней далеких я не забуду — С венком златоцветным ходил я всюду, Венок невиданной красоты, Волшебными
Ты сулишь нам целый ворох «Илиад» и «Одиссей», Ожидая лавров скорых За бессмертный подвиг сей.
Не питали, а служили Пищей для Ильи вороны — Так без чуда разъяснили Мы себе сей факт мудреный. Да!
Угасает мирно царь, Ибо знает: впредь, как встарь, Самовластье на престоле Будет чернь держать в неволе.
Правдивая история, заимствованная из старинных документов и переложенная в изящные немецкие стихи.
Прошли года! Но замок тот Еще до сей поры мне снится. Я вижу башню пред собой, Я вижу слуг дрожащих лица
Немецкий Михель был с давних пор Байбак, не склонный к проказам, Я думал, что Март разожжет в нем задор
Махавасант, сиамский раджа, Владычит, пол-Индии в страхе держа. Великий Могол и двенадцать царей Шлют
Бодро шествует вперед В чинных парах дом сирот; Сюртучки на всех атласны, Ручки пухлы, щечки красны.
Как из пены вод рожденная, Ты сияешь — потому, Что невестой нареченною Стала ты бог весть кому.
Как весело окна дворца Тюильри Играют с солнечным светом! Но призраки ночи и в утренний час Скользят
Свобода приелась до тошноты. В республике конско-ослиной Решили выбрать себе скоты Единого властелина.
Лишь властитель Рампсенит Появился в пышном зале Дочери своей — как все Вместе с ней захохотали.
Не считай, что только сдуру Весь я твой, мое мученье! Не считай, что, как всевышний, Взял я курс на всепрощенье.