Стихи Константина Бальмонта

Есть красивые старинные слова, Их душа через столетия жива. У Славян в почтеньи были берегини, Это водные

Будем как Солнце! Забудем о том, Кто нас ведет по пути золотому, Будем лишь помнить, что вечно к иному

И новые волны, В непознанный час, Все новые волны Вставали для нас. Шумели, сверкали, И к дали влекли

Ванда, Ванда, Дева Польши, уж сведен с минувшим счет, Светлый призрак в глубь принявши, Висла медленно течет.

Пророк, с душой восторженной поэта, Чуждавшейся малейшей тени зла, Один, в ночной тиши, вдали от света

Высоко над землею, вечерней и пленной, Облака затаили огни. Сколько образов, скованных жизнью мгновенной

Снежные храмы в душе возвышаются, Горные замки из чистого льда, Воспоминаньем они называются, — Но не

За горами Рифейскими, где-то на север от Понта, В странах мирных и ясных, где нет ни ветров, ни страстей

Громовый Камень был как мертвый гнет. И шли часы. И каждый день был год. И шли года. Но в царстве мертвых

В углу шуршали мыши, Весь дом застыл во сне. Шел дождь, и капли с крыши Стекали по стене. Шел дождь

Есть красота в постоянстве страдания И в неизменности скорбной мечты Знойного яркого Солнца сияние, Пышной

Что без крыл летит? Что без ног бежит? Без огня горит? И бел ран болит? Ветры буйные, Туча грозная, Солнце

Птица летит за моря, Зверь за леса убегает, Дерево в дерево, искра в огонь ускользает, горя, Железо в

Когда ты заглянешь в прозрачные воды затона, Под бледною ивой, при свете вечерней звезды, Невнятный намек

Есть правдивые мгновенья, Сны, дающие забвенье, Луч над бездной вечно-зыбкой, Взоры с кроткою улыбкой.

Из-под северного неба я ушел на светлый Юг, Где звучнее поцелуи, где пышней цветущий луг. Я хотел забыть

Нет, ни за то тебя я полюбил, Что ты поэт и полновластный гений, Но за тоску, за этот страстный пыл Ни

Я прихожу, как призрак, я ухожу как тень, Я полон тайн, как вечер, я весь огонь, как день. Ты мне была

Рек Атлант: «Пшеничный колос — дар Венеры, как пчела, С высоты Звезды Вечерней власть Звезды их принесла».

Не только люди и герои, Волненье дум тая, Томятся жаждой в душном зное Земного бытия. Но даже царственные

Когда я посмотрел на бледную Луну, Она шепнула мне: «Сегодня спать не надо». И я ушел вкушать ночную

Ветры тихие безмолвны. Отчего же плещут волны, И несутся в перебой? Им бы нужно в час вечерний Биться

Мой милый! — ты сказал мне. — Зачем в душевной глубине Ты будишь бурные желанья? Все, что в тебе, влечет меня.

Есть серая птица морская с позорным названьем — глупыш. Летит она вяло и низко, как будто бы спит, —

Род проходит и снова приходит, Вновь к истокам стекаются реки, Солнце всходит и Солнце заходит, А Земля

Я забыл, откуда я пришел, Я, уйдя, не вспомню жизни здешней. Я не знаю, мой ли произвол Создал светлый

Нет, не могу я заснуть, и не ждать, и смириться, В сердце волненье растет и растет! Может ли ветер свободный

Из Арабских дальних стран К нам придя в своем скитаньи, Руссов древних Ибн-Фоцлан Вопрошал о сожиганьи.

Закрыв глаза, я слушаю безгласно, Как гаснет шум смолкающего дня, В моей душе торжественно и ясно.

Отцвели — о, давно! — отцвели орхидеи, мимозы, Сновиденья нагретых и душных и влажных теплиц.

Яйцевидные атомы мчатся. Пути их — орбиты спиральные. В нашем видимом явственном мире незримая мчится

Море чуть мерцает под Луной Зеркалом глубоким и холодным Веет сном и грустью неземной, Чем-то дальним

Зачем мы торопимся к яркости чувства, В которой всех красок роскошный закат? Помедлим немного в преддверьях

Был в мире древний Великан, Без сердца исполин. Он был как между гор туман, Он был чумой для многих стран

Я видел Норвежские фьорды с их жесткой бездушной красой, Я видел долину Арагвы, омытую свежей росой

Зародыш, в малом виде, есть полное растенье, В нем корень, стебель, листья возможно различить, Едва заметно

Прекрасен лик звезды с прозрачным взором, Когда она, не рдея, не скорбя, И зная только Небо и себя, Струит

Символ смерти, символ жизни, бьет полночный час. Чтобы новый день зажегся, старый день угас.

Красивый зверь из тигровой семьи, Жестокий облик чувственной пантеры, С тобой я слит в истомном забытьи

Сова, кто смотрел в твое круглое желтое око, Тот знает великую тайну чудес. Не царила ли ты в Небесах?

Ветры, Стрибоговы внуки, Проносясь по безмерным степям, Разметали захватисто, цепкие, меж трав шелестящие

Чуть бледнеют янтари Нежно-палевой зари. Всюду ласковая тишь, Спят купавы, спит камыш. Задремавшая река

Ты родилась, чтоб тучкой быть. Чтоб небо нежить и любить. Но, измененная судьбой, Уж ты не в бездне голубой.

Я нашел в лесу цветок, Он такой был легкий, нежный, И рукой моей небрежной Сломан тонкий стебелек.

Звуки лютни в свете лунном, Словно сказка, неживые, В сновиденьи многострунном Слезы флейты звуковые.

1 Печальные глаза, изогнутые брови, Какая властная в вас дышит красота! Усмешкой горькою искажены уста. Зачем?

Я — изысканность русской медлительной речи, Предо мною другие поэты — предтечи, Я впервые открыл в этой

Я с каждым могу говорить на его языке, Склоняю ли взор свой к ручью или к темной реке. Я знаю, что некогда

Позабывшись, Наклонившись, И незримо для других, Удивленно Заглянуть, Полусонно Воздохнуть,— Это путь

Да, и жгучие костры Это только сон игры. Мы играем в палачей. Чей же проигрыш? Ничей. Мы меняемся всегда.