Стихи Константина Бальмонта

Когда я к другому в упор подхожу, Я знаю: нам общее нечто дано. И я напряженно и зорко гляжу, Туда, на

Да, я вижу, да, я знаю: В этой жизни счастья нет. Счастье брезжит, как мерцанье умирающих планет.

Но теперь я властитель над целым миром, над этим малым миром человека. Мои страсти — мои подданные.

Спрошу ли ум, в чем желтый цвет, Душа сейчас поет ответ, Я вижу круг, сиянье, сферу, Не золото, не блеск

Я по острову хожу, Через все леса гляжу, По прогалинам и мракам, По оврагам, буеракам, Дуб, береза, липа

Красной калиной покой свой убрав, Принеся в него много лесных, стреловидных, как будто отточенных, трав

Господь, Господь, внемли, я плачу, я тоскую, Тебе молюсь в вечерней мгле Зачем Ты даровал мне душу неземную

Золотая звезда над Землею в пространстве летела, И с Лазури на сонную Землю упасть захотела.

Я с нею шел в глубоком подземелье, Рука с рукой, я был вдвоем — один. Мы встретились в сверкающем весельи

О, слушайте, бледные люди, Я новое создал звено. — Есть много мечтаний о Чуде, Но Небо, Небо — одно.

Клеопатра, полновластная царица, Сон Египетских ночей, Чаровница и блудница, Озаренная сияньем ускользающих лучей.

Кому я молюсь? Холодному ветру. Кому я молюсь? Равнине морской. Я брат не людям, а буре и ветру, Я брат

Ты видала кузнеца? Он мне нравится, мой друг. Этот темный цвет лица, Эта меткость жестких рук, Эта близость

Я лунный луч, я друг влюбленных. Сменив вечернюю зарю, Я ночью ласково горю, Для всех, безумьем озаренных

Прежде чем душа найдет возможность постигать, и дерзнет припоминать, она должна соединиться с Безмолвным

Господи Боже, склони свои взоры К нам, истомленным суровой борьбой, Словом Твоим подвигаются горы, Камни

Ты видал ли, как вздыхает вешний ветер меж цветов, Их целует, и качает, ими прян и сладко-нов.

(владимирское предание) Жил старик со старухой, и был у них сын, Но мать прокляла его в чреве.

«Не лучше ли страдание, Глухое, одинокое, Как бездны мироздания, Непонято-глубокое? Не лучше ли мучение

Вновь и вновь струятся строки Звучно-сладостных стихов, Снова зыблются намеки, Вновь ищу во тьме грехов.

Не устану тебя восхвалять, О, внезапный о страшный, о вкрадчивый, На тебе расплавляют металлы, Близ тебя

Где-то на острове Вилиэ-Льявола, Души есть, лишь пред собою преступные. Богом забытые, но недоступные

Муромец Русскую землю прошел, Ветер идет так смарагдами бора, Видел бесчисленность градов и сел, Обнял

Как под ярмом быки влекут тяжелый воз, И оставляют след продольностью колес, Так наши помыслы, намеренья

Весь полный розовых и голубых мечтаний, Овеян душностью влюбляющих духов, Весь в крыльях бабочек, в отливах

Прекрасны улицы с толпой, Волшебен праздничный наряд. Но как прекрасней — быть с тобой, Роняя взгляд

Мы, человеки дней последних, как бледны в жизни мы своей! Как будто в Мире нет рубинов, и нет цветов

Бледны и томительны все сны земного Сна, Блески, отражения, пески, и глубина, Пять пещер, в которые душа

Ребенок, весь светлый, так мило курчавый, Сказал мне: «Иду за тобой я, — а ты? За кем?» Распускались

Как женился Светлый Месяц на Вечерней на Звезде, Светел праздник был на Небе, светел праздник на Воде.

Говорит нам старина, Раньше, в радостях игры, Днепр, Волга, и Двина Были брат и две сестры.

Слова любви, несказанные мною, В моей душе горят и жгут меня. О, если б ты была речной волною, О, если

Солнце — красное, сказал мне мой родной народ, И о вольном красном Солнце сердце мне поет. Так до боли

Я попал в страну Неволи. Еду ночью, всюду лес, Еду днем, и сеть деревьев заслоняет глубь небес В ограниченном

(заговор) Все мне грезятся мысли о воле. Выхожу я из дома сам-друг, Выхожу я во чистое поле, Прихожу

Ты вся мне кажешься какой-то тайной сладкой, Когда вот здесь, вот тут, молчишь, едва дыша, И для меня

На вершине горной коршун прокричал, Ветер этот возглас до меня домчал, Я рассвет весенний не один встречал.

Царь Огненный Щит, на коне восьминогом, Над миром поставленный богом Белбогом, С Востока на Запад проходит

Зорко глядит Световит, Из Арконы взирает он вдаль, В драгоценных камнях. Чаровническим светом горит Изумруд

Я боюсь, что любовью кипучей Я, быть может, тебя оскорбил. Милый друг, это чувство нахлынуло тучей, Я

Я тихо сплю на дне морском, Но близок мир земли. Я вижу, верховым путем Проходят корабли. И видя бледность

Жизнь проходит,— вечен сон. Хорошо мне,— я влюблен. Жизнь проходит,— сказка — нет. Хорошо мне,— я поэт.

— Кораллы, рубины, гранаты, Вы странным внушеньем богаты: На вас поглядишь — и живешь, Как будто кого

Я был вам звенящей струной, Я был вам цветущей весной, Но вы не хотели цветов, И вы не расслышали слов.

К Фее в замок собрались Мошки и букашки. Перед этим напились Капелек с ромашки. И давай жужжать, галдеть

На лугу большие кучи Свеже вырытой земли. Лето Жарко. Полдень жгучий. Дым стоит вдали. Кто здесь рылся?

Бессмертники, вне жизни, я мальчик был совсем, Когда я вас увидел, и был пред вами нем. Но чувствовал

Туманы таяли и вновь росли над лугом, Ползли, холодные, над мертвою травой, И бледные цветы шепталися

Я мечтою ловил уходящие тени, Уходящие тени погасавшего дня, Я на башню всходил, и дрожали ступени, И

Я ждал его с понятным нетерпеньем, Восторг святой в душе своей храня, И сквозь гармонию молитвенного