Стихи Константина Бальмонта

Где-то волны отзвучали, Волны, полные печали, И в ответ Шепчет ветер перелетный, Беззаботный, безотчетный

В одной из стран, где нет ни дня, ни ночи, Где ночь и день смешались навсегда, Где миг длинней, но век

День за днем ускользает несмело, Ночи стелют свой черный покров Снова полночь немая приспела, Слышен

Есть рыба — Дьявол Моря, Она мала на взгляд, Но в ней, с тобою споря, Таится смертный яд. Она — морское

Вечность движенья — Область моя; Смерть и рожденье, Ткань бытия. Гете, Дух Земли

Бог, избавь от глаза нас, Защити на слабый час, Сохрани от черного, Серо-голубого, Ласкового, злого

В закатном зареве мгновений, твоих или моих, Я вижу, как сгорает гений, как возникает стих, В закатном

Датскому лирику Тору Ланге Огней полночных караван В степи Небес плывет. Но кто меня в ночной туман Так

(гимн) Три бога есть: Гаома, Веретрагна, И Тистрия. Гаома — бог Бессмертья, Могучий Веретрагна — бог

Довременно Доброе Начало, Довременно и Начало Злое. Что сильнее, — Мысль мне не сказала, Лишь одно известно

Далеко идут — идут пути. Ждут ли нас, в конце их, за горами? Есть ли Бог? Он сжалится ль над нами?

Мне ведомо пламя отчаянья, Я знаю, что знают в аду Но, мраку отдавшись, бегу от раскаянья, И новых грехов

Мой наряд — бранные доспехи, Мое отдохновенье — где битва и беда, Моя постель — суровые утесы, Мое дремать

Только бы встречаться. Только бы глядеть. Молча сердцем петь. Вздрогнуть и признаться. Вдруг поцеловаться.

Мария Моревна, Мария Моревна, Прекрасная ты королевна! Дочь Моря ли ты? Ты богиня ли Лада? Мария Моревна, услада!

Мое прикосновенье, Мой сладкий поцелуй — Как светлое забвенье, Как пенье вешних струй. Воздушное лобзанье

Отправился Витязь к безвестностям стран, По синему Морю, чрез влажный туман. Плывет, развернулась пред

На дальнем полюсе, где Солнце никогда Огнем своих лучей цветы не возрощает, Где в мертвом воздухе оплоты

Народные поверья — Неполные страницы, Разрозненные перья От улетевшей птицы. Она вот тут сидела На камне

Нет слез. Я больше плакать не умею, С тех пор как посвящен я в колдуны. О, Вещая Жена! Я ведал с нею

О, только бы знать, что могу я молиться, Что можно молиться, кому я молюсь! О, только бы в мыслях, в

Она, как русалка, воздушна и странно-бледна, В глазах у нее, ускользая, играет волна, В зеленых глазах

Отчаянье исстерзанной души, В свидетели тебя я призываю, Что я не спал в изнеженной тиши, Что я не шел

Ландыши, лютики Ласки любовные. Ласточки лепет. Лобзанье лучей. Лес зеленеющий Луг расцветающий.

Полночный час. Ведовски-страшный час. День схоронен. И вновь родится сложность. Разъять восторг и пытку

От колеса солнцевой колесницы Небесный огонь долетел до людей, Факел зажег для умов, в ореоле страстей.

Морской прилив растет, подъятый глубиной, Валы запенились — седьмой, восьмой, девятый. Я чувствую тебя.

Птица Сирии на Море живет, На утесе цветном, На скалистом уступе, над вечной изменностью вод, Начинающих

1 Розоватый свет заката озаряет облака, И волною просветленной плещет сонная река. Еле плещет, еле дышит

Меж брегов есть брег Скамандра, Что живет в умах века. Меж зверей есть саламандра, Что к бессмертию близка.

О, серая птичка, с глазами печальными, черными, И с грудкою алой, точно в крови, — Не бейся о клетку

(русское сказание) Бог Землю сотворил, и создал существа, Людей, зверей, и птиц, и мысли, и слова, Взошла

В старинном доме есть высокий зал, Ночью в нем слышатся тихие шаги, В полночь оживает в нем глубина зеркал

Тесовый гроб, суровый грот смертельных окончаний, В пространстве узких тесных стен восторг былых лобзаний.

Черный, желтый, и красный, Три испанские цвета. Слиянье триады согласной Разгадано сердцем поэта.

Вечернее тихое море Сливалось воздушною дымкой С грядою слегка-лиловатых Охваченных сном облаков, И в

Хорошо ль тебе, девица, Там глубоко под землей? Ты была цветок, и птица, Праздник мой! Хорошо ль тебе

Черемухой душистой с тобой опьянены, Мы вдруг забыли утро, и вдруг вступили в сны. И утро превратилось

Счастливая девушка Шестнадцати лет! О, возраст влюбленности И быстрых побед! О, миг пробуждения, Румяный расцвет!

Я не знаю, что такое — презрение, Презирать никого не могу. У самого слабого были минуты рокового горения

То, что люди называли по наивности любовью, То, чего они искали, мир не раз окрасив кровью, Эту чудную

Я люблю далекий след — от весла, Мне отрадно подойти — вплоть до зла, И его не совершив — посмотреть

Мы можем идти по широким равнинам, Идти, не встречаясь в пути никогда. И каждый пребудет, один, властелином,—

Солнечной Нинике, с светлыми глазками — Этот букетик из тонких былинок. Ты позабавишься Фейными сказками

Белки, зайки, мышки, крыски, Землеройки, и кроты, Как вы вновь мне стали близки! Снова детские цветы.

Трудовые мечты, Золотое зерно. Торжество Красоты, Как мне близко оно! Как мне радостен вид Лошаденки простой!

Бледная травка под ветхим забором К жизни проснулась в предутренний час, Миру дивясь зеленеющим взором.

Анютины глазки, Жасмин, маргаритки, Вы — буквы на свитке Поблекнувшей сказки. Вы где-то дышали, Кому-то

Ю. Балтрушайтису Тебе известны, как и мне, Непобедимые влечения, И мы — в небесной вышине, И мы — подводные течения.

Ещё необходимо любить и убивать, Еще необходимо накладывать печать, Быть внешним и жестоким, быть нежным