Стихи Максимилиана Волошина
Как в раковине малой — Океана Великое дыхание гудит, Как плоть её мерцает и горит Отливами и серебром
Кто ты, Россия? Мираж? Наважденье? Была ли ты? есть? или нет? Омут… стремнина… головокруженье… Бездна…
И было так, как будто жизни звенья Уж были порваны… успокоенье Глубокое… и медленный отлив Всех дум
В душе моей мрак грозовой и пахучий… Там вьются зарницы, как синие птицы… Горят освещенные окна… И тянутся
Мы в тюрьме изведанных пространств… Старый мир давно стал духу тесен, Жаждущему сказочных убранств.
Себя покорно предавая сжечь, Ты в скорбный дол сошла с высот слепою. Нам темной было суждено судьбою
И каждый прочь побрел, вздыхая, К твоим призывам глух и нем. И ты лежишь в крови, — нагая, Изранена
1 Созвездьями мерцавшее чело, Над хаосом поднявшись, отразилось Обратной тенью в безднах нижних вод.
Народу Русскому: Я скорбный Ангел Мщенья! Я в раны черные — в распаханную новь Кидаю семена.
(Гости) «Откройте, люди, откройте двери, Я бьюсь о крышу, стучусь в окно, Откройте, люди, я ветер, ветер
Скакать на красном параде С кокардой на голове В расплавленном Петрограде, В революционной Москве.
Сергею Эфрону Как злой шаман, гася сознанье Под бубна мерное бряцанье И опоражнивая дух, Распахивает
Кишмя кишеть в кафе у Робина, Шнырять в Ростове, шмыгать по Одессе, Кипеть на всех путях, вползать сквозь
К твоим стихам меня влечет не новость, Не яркий блеск огней: В них чудится унылая суровость Нахмуренных бровей.
Склоняясь ниц, овеян ночи синью, Доверчиво ищу губами я Сосцы твои, натертые полынью, О мать земля!
Был к Иисусу приведен Родными отрок бесноватый: Со скрежетом и в пене он Валялся, корчами объятый.
Расплясались, разгулялись бесы По России вдоль и поперек — Рвет и крутит снежные завесы Выстуженный Северовосток.
Враждующих скорбный гений Братским вяжет узлом, И зло в тесноте сражений Побеждается горшим злом.
Я глазами в глаза вникал, Но встречал не иные взгляды, А двоящиеся анфилады Повторяющихся зеркал.
I. МЯТЕЖ 1 В начале был мятеж, Мятеж был против Бога И Бог был мятежом. И все, что есть, началось чрез мятеж.
Одинокое, — Лето ль баюкает, треплют ли зимы, Иней ли ствол серебрит, иль зеленеет листва, Вечно — сквозь
Пусть так! Он сам хотел. Я — победитель бога. Привет тебе, земля, так долго и так много Меня питавшая!
Е. С. Кругликовой Неслись года, как клочья белой пены… Ты жил во мне, меняя облик свой; И, уносимый встречною
1 С Руси тянуло выстуженным ветром. Над Карадагом сбились груды туч. На берег опрокидывались волны, Нечастые и тяжкие.
Безумья и огня венец Над ней горел. И пламень муки, И ясновидящие руки, И глаз невидящих свинец, Лицо
Спустилась ночь. Погасли краски. Сияет мысль. В душе светло. С какою силой ожило Всё обаянье детской
1 Царь Иван был ликом некрасив, Очи имея серы, пронзительны и беспокойны. Нос протягновенен и покляп.
Я люблю усталый шелест Старых писем, дальних слов… В них есть запах, в них есть прелесть Умирающих цветов.
С Россией кончено… На последях Ее мы прогалдели, проболтали, Пролузгали, пропили, проплевали, Замызгали
Не успокоена в покое, Ты вся ночная в нимбе дня… В тебе есть темное и злое, Как в древнем пламени огня.
Л. С. Баксту «Три духа, имеющие вид жаб… соберут царей вселенной для великой битвы… в место, называемое
Я землю пробегал, ища былых богов… Она одета всё тем же туманом сказочным, Откуда родились божественные лики.
Смотри: из серебра, из янтаря, из бронзы, Из золота, смотря по городам и странам, Запечатлен на них незыблемый
(ОДЕССА- АК-МЕЧЕТЬ. 10- 15 МАЯ) Поcв. Т. Цемах Мы пятый день плывем, не опуская Поднятых парусов, Ночуя
1 Катрин Тео во власти прорицаний. У двери гость — закутан до бровей. Звучат слова: «Верховный жрец закланий
Мрак… Матерь… Смерть… созвучное единство… Здесь рокот внутренних пещер, там свист серпа в разрывах материнства
Так странно, свободно и просто Мне выявлен смысл бытия, И скрытое в семени «я», И тайна цветенья и роста.
1 Вся Русь — костер. Неугасимый пламень Из края в край, из века в век Гудит, ревёт… И трескается камень.
В неверный час тебя я встретил, И избежать тебя не мог — Нас рок одним клеймом отметил, Одной погибели обрек.
С каждым днем все диче и все глуше Мертвенная цепенеет ночь. Смрадный ветр, как свечи, жизни тушит: Ни
Резные фасады, узорные зданья На алом пожаре закатного стана Печальны и строги, как фрески Орканья, —
(ФЕОДОСИЯ, ДЕКАБРЬ 192O) Отчего, встречаясь, бледнеют люди И не смеют друг другу глядеть в глаза?
Граф Витте стал премьером — Устроил «кабинет»… И новым стал манером В России сеять свет… «Мы, вместо
Широколиц, скуласт, угрюм, Голос осиплый, тяжкодум, В кармане — браунинг и напилок, Взгляд мутный, злой
Сознанье строгое есть в жестах Немезиды: Умей читать условные черты: Пред тем как сбылись Мартовские
«Брали на мушку», «ставили к стенке», «Списывали в расход» — Так изменялись из года в год Речи и быта оттенки.
Мой пыльный пурпур был в лоскутьях, Мой дух горел: я ждал вестей, Я жил на людных перепутьях, В толпе
Фиалки волн и гиацинты пены Цветут на взморье около камней. Цветами пахнет соль… Один из дней, Когда
В деревнях погорелых и страшных, Где толчется шатущий народ, Шлендит пьяная в лохмах кумашных Да бесстыжие
То в виде девочки, то в образе старушки, То грустной, то смеясь — ко мне стучалась ты: То требуя стихов