Стихи Рената Гильфанова

Облака, как большие солонки, у которых сломались заслонки. В черном воздухе делая штрих, чем-то беленьким

Небо как будто выцвело. Листва — мертва. Сизым дымком подернута вся округа. Ветер относит в сторону их

* Голова стала дрожать, шея стала недержать. Не пора ли, в самом деле, пить бросать, курить бросать?

Двадцатый век, прикидываясь Шивой, копается в душе, как в шкуре вшивой. Потом он тихо спит, прикрывшись тучей.

Может быть, обитатель звёзд глядящий на нас с небес, учует тепло наших гнезд. Нам нельзя обойтися без.

Голос слепого моллюска, пробиваясь сквозь толщу вод (так карабкается альпинист на вершину Монблана)

Ах, одиночество! Месиво боли, гордыни, срама. Дочка его — поэзия. Впрочем, она же — мама. Ох, это одиночество!

И жил так точно, как писал… Ни хорошо, ни худо. К. Батюшков Я не топлю печаль в вине, в стакане пресно.

Дыша и вздымаясь, поет вещество. Ах, море, ну что ты за существо? Я к морю иду по песчаной дорожке и

«Мысли о горизонте — порожденье ума невротика. Выморочный туман. А сам горизонт — не материя, а просто

Пирамида венков, обострившийся профиль и рать пожилых театралов, к партеру придавленных болью.

«Вот и пришло Рождество. А с ним к нам пришел тот свет, Который светил младенцу две тысячи с лишним лет Назад.

Как твердил мне один педрила на Сахалине, «Жизнь ужасно, ужасно прекрасна! Была и ныне». Недобитый осколок

Мне случалось лопатить дерьмо и вкушать с серебра улиток, смазывать солидолом петли чужих калиток, работать

Лишь тот достоин оды, безусловно, кто, выкурив сигару, хладнокровно внимая звукам вражеского хора, надкусывает

Я жил в смущении и думал об отце, сухую тень приклеивал к стене, когда фонетика на выжженном лице две

Когда художник выходит из комнаты и закрывает дверь, в мастерской остаются белеть скульптуры.

Ночью здесь человек лежал, глядя в неба тьму, вперив глаза в отсутствие чего бы то ни было.

Мне не о чем грустить, все шито-крыто, и жизнь моя размеренна, как повесть. Я как Иона здесь, хоть не

Когда ты о чем-нибудь рассуждаешь, ты словно танцуешь танго с розой в белых зубах, в разряженной атмосфере зала.

1 Не нужно больше сирен смешить, на оттоманке лежать в бреду, рычать и плакать, домой спешить.

Вставало утро у стены кремля. Трещал костер на площади, и люди с оружием сидели у костра и на меня с

Цветок гвоздики — воплощенный крик фанатика — застыл в хрустальной вазе. Тетради, авторучка, стопка книг

Порвалась грусть, и я почти Ван Гог. Слижи с меня слезу скорее, Бог. Мой правый глаз — борис, а левый