Сонеты Шекспира

Не изменяйся, будь самим собой. Ты можешь быть собой, пока живешь. Когда же смерть разрушит образ твой

Мы урожая ждем от лучших лоз, Чтоб красота жила, не увядая. Пусть вянут лепестки созревших роз, Хранит

Украдкой время с тонким мастерством Волшебный праздник создает для глаз. И то же время в беге круговом

Прекрасный облик в зеркале ты видишь, И, если повторить не поспешишь Свои черты, природу ты обидишь

Уж если ты разлюбишь — так теперь, Теперь, когда весь мир со мной в раздоре. Будь самой горькой из моих

Ты — музыка, но звукам музыкальным Ты внемлешь с непонятною тоской. Зачем же любишь то, что так печально

Ее глаза на звезды не похожи Нельзя уста кораллами назвать, Не белоснежна плеч открытых кожа, И черной

Сравню ли с летним днем твои черты? Но ты милей, умеренней и краше. Ломает буря майские цветы, И так

Как тот актер, который, оробев, Теряет нить давно знакомой роли, Как тот безумец, что, впадая в гнев

Признаюсь я, что двое мы с тобой, Хотя в любви мы существо одно. Я не хочу, чтоб мой порок любой На честь

Когда читаю в свитке мертвых лет О пламенных устах, давно безгласных, О красоте, слагающей куплет Во

Откуда столько силы ты берешь, Чтоб властвовать в бессилье надо мной? Я собственным глазам внушаю ложь

Я не по звездам о судьбе гадаю, И астрономия не скажет мне, Какие звезды в небе к урожаю, К чуме, пожару

Когда твое чело избороздят Глубокими следами сорок зим, Кто будет помнить царственный наряд, Гнушаясь

Смерть призываю я — невмоготу Мне видеть торжество неправой силы, Достоинство, что ввергли в нищету

Во мне ты видишь сумеречность года: Лист пожелтел, даль холода полна, Разрушен храм, умчались звоны свода

Растратчик милый, расточаешь ты Свое наследство в буйстве сумасбродном. Природа нам не дарит красоты

Моя душа, ядро земли греховной, Мятежным силам отдаваясь в плен, Ты изнываешь от нужды духовной И тратишься

Где муза? Что молчат ее уста О том, кто вдохновлял ее полет? Иль, песенкой дешевой занята, Она ничтожным

Я ненавижу, — вот слова, Что с милых уст ее на днях Сорвались в гневе. Но едва Она приметила мой страх

Тебя порочат без твоей вины И от наветов никуда не скрыться, Ведь вороны поклепа рождены, Чтоб в ясном

Не знает юность совести упреков, Как и любовь, хоть совесть — дочь любви. И ты не обличай моих пороков

Прекрасным не считался черный цвет, Когда на свете красоту ценили. Но, видно, изменился белый свет, —

Покорный данник, верный королю, Я, движимый почтительной любовью, К тебе посольство письменное шлю, Лишенное

Могильный мрамор, статуи царей В грязи времен, под пылью вековой Исчезнут раньше в памяти людей, Чем

Мой стих от блеска внешнего далек, Не признает быстротекущей моды. Зачем чураюсь новомодных строк, Известные

Я вижу: Время не таит свирепость, Столетий гордость превращает в прах И рушит исподволь любую крепость

Любовь — недуг. Моя душа больна Томительной, неутолимой жаждой. Того же яда требует она, Который отравил

Не присягал моей ты Музе, знаю, У Муз чужих ища чужой любви, Случись, тебе понравится какая, Ее стихи

Меня неверным другом не зови. Как мог я изменить иль измениться? Моя душа, душа моей любви, В твоей груди

Мне показалось, что была зима, Когда тебя не видел я, мой друг. Какой мороз стоял, какая тьма, Какой

По совести скажи: кого ты любишь? Ты знаешь, любят многие тебя. Но так беспечно молодость ты губишь

Не хвастай, время, властью надо мной. Те пирамиды, что возведены Тобою вновь, не блещут новизной.

Не соревнуюсь я с творцами од, Которые раскрашенным богиням В подарок преподносят небосвод Со всей землей

Твой раб, ужели я не поспешу Исполнить каждое твое желанье? Я верно прихотям твоим служу И целый день

Ты для меня как хлеб для бедняка, Как животворный ливень для пустыни, А я как тот скупец у сундука —

Но если время нам грозит осадой, То почему в расцвете сил своих Не защитишь ты молодость оградой Надежнее

Неужто музе не хватает темы, Когда ты можешь столько подарить Чудесных дум, которые не все мы Достойны

Будь проклята душа, что истерзала Меня и друга прихотью измен. Терзать меня тебе казалось мало, — Мой

Нас разлучил апрель цветущий, бурный. Все оживил он веяньем своим. В ночи звезда тяжелая Сатурна Смеялась

Я знаю, что грешна моя любовь, Но ты в двойном предательстве виновна, Забыв обет супружеский и вновь

О, будь моя любовь — дитя удачи, Дочь времени, рожденная без прав, — Судьба могла бы место ей назначить

Трудами изнурен, хочу уснуть, Блаженный отдых обрести в постели. Но только лягу, вновь пускаюсь в путь

По воле Бога я — твой раб. И вот Его молю я, чтоб твоим усладам Не мог вести я даже в мыслях счет: Я

Часы покажут быстроту минуты, А зеркало — утрату красоты: Пусть мыслей сокровенные маршруты Заполнят

Кто, злом владея, зла не причинит, Не пользуясь всей мощью этой власти, Кто двигает других, но, как гранит

В твоей груди я слышу все сердца, Что я считал сокрытыми в могилах. В чертах прекрасных твоего лица Есть

Когда бы мыслью стала эта плоть, — О, как легко, наперекор судьбе, Я мог бы расстоянье побороть И в тот

Твоя душа противится свиданьям. Но ты скажи ей, как меня зовут. Меня прозвали «волей» иль «желаньем»

О, ветреная муза, отчего, Отвергнув правду в блеске красоты, Ты не рисуешь друга моего, Чьей доблестью